Верзила повинуется.
— А сейчас? — спрашивает он, напяливая шляпу, засаленную, как ресторанная мойка.
— Сейчас ты похож на отогревшегося ханыгу.
И тут я замолкаю, пораженный.
— Послушай, Папаша, ты что, забыл надеть рубашку?
— Что ты опять пристаешь ко мне? — огрызается Толстый.
Говоря это, он проводит напряженной рукой по груди и понимает, что я не шучу.
— Фу, черт, в этой суматохе…
Под курткой у него только галстук. Хотя и завязанный с излишним для шеи этого борова изяществом.
— Это заметно? — волнуется мой напарник.
— Не очень, — успокаиваю я его, — благодаря твоему обильному волосяному покрову можно подумать, что у тебя под курткой — мохеровый свитер. И все же, Толстый, надо будет купить тебе рубашонку.
Он обещает, и мы покидаем фанеру.
Пройдя таможню, мы замечаем здоровенного детину в форме шофера биг хауз, который меряет взад-вперед зал отправления, естественно, одновременно служащий и залом прибытия. И как только я замечаю этого типа, по громкоговорителю объявляют, что шофер фирмы Херст ожидает месье Сан-Антонио, чтобы предоставить в его распоряжение автомобиль.
Я подхожу к дылде и представляюсь, он почтительно приветствует меня.
Через пять минут у меня в руках ключи и корочки на солидный черный «бентли» чуть пошире катафалка.
Биг Берю это по душе.
— В нем я буду выглядеть, как королева Англии, — заявляет он.
— God, save the Queen[15], — вздыхаю я.
Мойзад-Цыпленхэм — кокетливый городок в пять тысяч душ километрах в пятидесяти от Глазго.
Когда мы проезжаем указатель с названием этого населенного пункта, я решаю предварительно разнюхать о виски Мак Херрел и останавливаю свой катафалк перед гостиницей с лаконичной вывеской: God, save the Queen.