— Платите деньги, мисс Смозерс. Платите деньги! Через сорок минут живой и здоровый Финнаган, бежавший из полицейского автомобиля за несколько минут до столкновения, будет сидеть у меня в кабинете.
Инспектор шел по стопам великого Шерлока Холмса[23]. Он обожал театральные эффекты. Он любил поражать людей неожиданностью. И он умел делать это: выражение лица Сюзанны Смозерс искупило волнения последней недели — мисс застыла, полуоткрыв рот. В ее глазах рядом с изумлением и сомнением откровенно запрыгали гнев и зависть: ее, Сюзанну, королеву издевательств над нижестоящими, провели, над ней смеются, и завтра весь Лондон будет знать, что Сюзанна Смозерс, в жизни не проигравшая еще ни одного пари, проиграла, наконец, заклад из-за воскресшего из мертвых большевика Томми Финнагана.
Ну, как после этого можно любить большевиков?
Глава четвертая,
в которой выясняется очень многое.
Наконец-то мы имеем возможность представить читателю Томми Финнагана!
В комнате, не превышающей размером ящика из-под рояля, под самой крышей густо заселенного дома в Вест-Энде[24] сидит у керосинки Томми Финнаган, которого мы с вами, читатель, ошибочно считали мертвым еще несколько строк тому назад.
Томми стряпает ужин. Шестой день он сидит тут, выискивая возможность попасть на какое-нибудь отходящее судно и ожидая, пока у него (у Томми, конечно, а не у судна) отрастет борода. В его памяти бродят картины побега, тюрьмы, планы на будущее. Томми варит вкусную похлебку и мурлычет песенку. Вынужденный отдых после многих месяцев тюрьмы не раздражает Томми. Мало ли работы будет ему на континенте! А тут оставаться нельзя. Английская полиция имеет слишком много козырей в игре в порядок. Лучше работать в Европе, чем сидеть в тюрьме на острове[25].
Учитывая, что читателю известны планы полиции, автор позволяет себе опустить подробности прихода ее, волнения и догадки Томми и прямо перейти к тому моменту, когда Финнаган, поняв, что по лестнице поднимаются чужие, поняв что его, очевидно, выдали, подходит к окошку.
Прыгать вниз — безумие. Но оставаться в комнатушке, чтобы через секунды, после такой серии удач, попасть снова в лапы полиции, — тоже невозможно.
Мозг работает с быстротой пропеллера. Окошко? — Нет. Дверь? — Нет. Значит — крыша. Табуретка — на стол. Скорей! Чорт, какая тяжелая эта крышка люка! Томми напрягает все силы, Томми торопится — шаги слишком близки, чтобы можно было медлить.
Полиция, войдя в комнатку, видит только падающий табурет. Этого достаточно, чтобы понять, куда скрылся преступник. Но констэбли не торопятся. Они спокойно и методично обыскивают комнату. Наконец, один поднимает голову к люку:
— Алло, Джон! Ты его держишь?
Молчание.
— Джо-он!
Молчание.
Теперь констэбли уже не теряют времени. Очевидно, Джон не успел взобраться на крышу раньше, чем они вошли в комнату. Тогда Финнаган может убежать. Констэбли освещают фонариками всю крышу, констэбли оглядывают каждый уголок, каждое место, затемненное трубой, окнами чердака, констэбли тщательно обыскивают чердак — Финнагана нет.
Сержант бледнеет — упустить такую птицу! Сержант сбегает вниз, во двор, выбегает на улицу, чтобы по телефону сообщить о неудаче и наталкивается на двух констэблей, ведущих Финнагана.
— Он, — поясняет один из констэблей, — спустился по пожарной лестнице, а мы его ждали внизу, сержант, и поймали, как в мышеловку.
— А Джон?
ebooksa