Медичи

– Это кажется мне разумным. А что скажет его святейшество? А если он не признает за ними никакой вины? Тогда нам будет еще хуже, чем сейчас, и мы даже не сможем пожаловаться на их самоуправство. Мы страдаем под их властью, но они не силой захватили ее, а имеют по доброй воле народа.

– Разве это не самоуправство, что Лоренцо осмелился не допускать архиепископа Пизы, благородного флорентийца, занять предназначенное ему место? – вскричал Франческо. – А разве не дерзкий вызов – отказать папе в необходимой сумме для покупки Имолы? Гнев его святейшества силен и основателен, и если он его сдерживал до сих пор, то только щадя Флоренцию и глупый ослепленный народ, наше желание и намерение свергнуть Медичи известны святому отцу и одобрены им вполне. Его святейшество будет благодарен, что мы предоставим Медичи суду, а за освобождение родины мы можем быть уверены в благословении церкви. Капитан может удостоверить, что папа одобрил наш план. Мы были вместе с ним, когда святой отец благословил наше намерение.

Жакопо опять вопросительно взглянул на Монтесекко.

– Совершенно верно, – отозвался тот, – граф Джироламо дал мне приказание согласно воле святого отца, и я могу вас заверить, синьоры, что я никогда не пошел бы против двух безоружных людей, вместо того, чтобы сражаться с врагами, если бы приказание святого отца не обязывало меня к повиновению.

Жакопо задумчиво склонил голову. Все стояли в напряженном ожидании.

– Если так, – сказал он, наконец, – то это дело, возвращающее свободу нашей родине, может удаться, а одобрение его святейшества устраняет все сомнения, так как доказывает, что он считает Медичи врагами папского престола и всей Италии. Поэтому я готов вас поддержать, но план должен быть выработан таким, чтобы успех не подлежал сомнению.

– План готов, – сказал Франческо. – Капитан введет войско в город, что нетрудно при слабой охране городских ворот, и сдержит волнение народа, когда Медичи будут схвачены. Это произойдет во время парадного обеда, который они дадут кардиналу Риарио в их дворце или на вилле Фьезол, что было бы еще удобнее.

– И вы думаете, что братья так легко сдадутся? – с иронией спросил Жакопо.

– Они вряд ли будут вооружены для борьбы, – возразил Франческо, – а при нас будет хорошее оружие… Мы их окружим и с криком «Да здравствует республика!» бросимся на них. Любое сопротивление может кончиться только их гибелью.

– Мы справимся с ними! – вскричал Наполеоне Франчези, играя шпагой. – И борьба скоро окончится.

– Тут дело идет о жизни и смерти, – сказал Жакопо, – об этом не забывайте. В борьбе нельзя полагаться только на оружие.

– На него и не надо полагаться, – с особенным ударением сказал Монтесекко, – так как его святейшество, соглашаясь на свержение Медичи и разрешая пользоваться для этого войском, запретил подвергать опасности жизнь обоих братьев.

– Совершенно верно, – поспешил заявить Франческо, тогда как Жакопо склонил голову, а Наполеоне Франчези отвернулся с иронической улыбкой, – и мы будем стремиться исполнить волю его святейшества, избавив его от врагов. А вам надо будет тогда, дядя, возвестить народ об освобождении от позорного ига и убедить его подчиниться нам, так как народ больше всего расположен к нам.

– На это я согласен, – сказал Жакопо, – я и до этого поговорю кое с кем из граждан, которые приходят иногда за советом или жаловаться на Медичи. Таким образом, у нас и в народе будет некоторая поддержка.

– Итак, мы все обсудили, и предстоит только назначить день, – заключил Франческо.

– Это зависит от обстоятельств, и заранее решать это нельзя, – заметил Жакопо. – Нам нужно только знать, сколько времени потребуется капитану, чтобы дойти до города. В этой опоре мы должны быть абсолютно уверены, приступая к делу.

– На это нужно только несколько дней, – отвечал Монтесекко. – Мелкими отрядами войско идет быстро, и не надо, чтобы здесь знали это заранее. Первое условие успеха – обязательное соблюдение тайны.

– Кто нарушит тайну, тот сам себя осудит на гибель, – воскликнул Франческо. – Итак, все решено. Теперь надо избегать собираться здесь, это может возбудить подозрение Лоренцо. Я буду вас извещать обо всем надежными гонцами, синьоры, и также графа Джироламо. А сейчас позвольте вас просить к столу, нам нужно поддержать в себе бодрость в ожидании полного освобождения.

Он повел гостей, к которым присоединился и Жакопо, в величественную столовую, где уже стоял роскошно сервированный стол, и чудные вина погребов Пацци внесли радостное оживление в общество.

Глава 10