Я решил, что не знаю, как поступить. И я подумал, что это не беда. «Буду ждать, что из этого выйдет», — подумал я и закурил папиросу. Ночь, как обещание, вплелась в ее золотистые волосы, и аромат их был как благоухание травы в царстве фей. Ее рот поник как цветок, и в ложбинке между щекой и носом появилась маленькая блестящая полоска. Я приложил немного пудры «Quelques Fleurs» на носовом платке, для того чтобы, проснувшись, она не подумала о себе так дурно, как думал о ней я. У нее был небольшой прямой нос с едва заметной кривизной, вполне допустимой для прямой линии, и кончик его едва колебался при дыхании. Кожаный жакет «pour le sportif» c высоким воротником из меха выдры был распахнут, и поперек груди по ее темному платью пять маленьких красных слонов двигались к неизвестной цели. У ее ног, рядом с моей шляпой, лежала ее шляпа.
Нежно-нежно, как мой собственный призрак, — ибо разве не был я в тот момент лучше самого себя? — я хотел возвратить изумруд среднему пальцу ее правой руки.
Я хотел… Но в это время волосы, которые не были моими волосами, коснулись моего уха, и пальцы, которые не были моими пальцами, вынули у меня изо рта папиросу, и зубы, которые не были моими зубами, впились в мои губы, и там где красные слоны двигались к неведомой цели, шевельнулась полная таинственная грудь, и голос ясный и властный как солнце произнес:
— Не хочу больше этого ада!
Глава III
Знакомство под фонарем
Стоя под фонарем, прислонившись к парапету набережной, я следил за огнями маленького пароходика, который, старательно пыхтя, бежал вниз по Темзе. С непре — одолимой силой охватило меня желание вырваться из этой отвратительной атмосферы. Я уже чувствовал вкус морской соли на губах и запах нежного, теплого воздуха широких пампас.
Я жаждал моря, солнца, простора, а больше всего — жизни с ее смехом и борьбой. Я закинул руки назад и глубоко вздохнул.
— Слава богу, с этим покончено раз и навсегда…
— С чем вас и поздравляю! — послышалось в ответ.
Я хорошо справляюсь со своими нервами, но все же невольно вздрогнул. Обернувшись, я очутился лицом к лицу с широкоплечим высоким человеком во фраке, полузакрытом длинным бурым пальто. В первую минуту черты его лица показались мне страшно знакомыми. Я внимательно всматривался в него, стараясь припомнить, где я его в последний раз видел. И вдруг меня осенило.
— Что это? — сказал я, — разве вы зеркало?
Если бы не одежда, этот человек был бы моей точной копией. Он улыбнулся странной улыбкой, игравшей только на губах и совершенно не соответствовавшей его холодным, стальным, голубым глазам, которые тщательно изучали мою внешность.
— Весьма примечательное сходство, — заметил он спокойно. — Никогда не думал, что я так красив.
Я поклонился.
— А я никогда не видал себя так хорошо одетым.
— И даже наши голоса… — пробормотал он. — Кто тот безумец, который сказал, что на свете чудес не бывает?
— Наше сходство, — сказал я, — распространяется весьма далеко: мы оба одинаковые невежи.
Наступило короткое молчание, в течение которого мы все еще оглядывали друг друга с головы до ног. Затем он сунул руку в карман и вынул маленький золотой футляр с визитными карточками.