Княжа булава

— Тогда иди к «Хозяину», сам ему рассказывай, а я попытаюсь двери открыть, скорее всего «Болгаркой» придётся петли срезать.

— А может, вместе срежем, и пускай тогда референт сам докладывает, как ни как его косяк.

— Может и так, сейчас «Болгарку» принесу, да остальным скажу, чтобы не суетились, а ты пока к флигелю иди, да ворота закрой, что стоят до сих пор нараспашку.

— Спасибо тебе братан.

— Да, за что мне спасибо, спасибо «Хозяину» говорить будешь, когда он тебе жить дальше разрешит.

Арсен никак не мог успокоиться, он услышал вой работающей «Болгарки», подошёл к окну, там два охранника, дежурный и видимо, тот, что сидел невменяемым на КПП, срезали петли на дверях. Получалось с трудом, всё-таки двери были добротными, но дело двигалось. Одна петля отвалилась, они попытались поддеть двери ломом, те не поддались, приступили ко второй петле. Странно, но вид работающих людей немного успокоил Арсена, мысли потихоньку упорядочились, ярость сменилась расчетливостью, он вернулся за стол и начал размышлять.

«Что же получается? Кто-то, пока неизвестный, решился вторгнуться на мою территорию. Кто это мог быть? И почему они на такой шаг решились? Неужели думают, что я оставлю такую наглость без ответа? Или может меня перестали вообще воспринимать, как фигуру в этой игре, под названием жизнь? Кто, мог это сделать? Тот, кто выиграл аукцион у Шмыголя, мог? Теоретически мог. Кто это из оставшихся троих я не знаю, нужно было всё-таки поучаствовать, что бы знать победителя. Сейчас ни кто из них не признается. Но коль он уверен, что я вышел из игры, значит, мог решиться на такой поступок, тем более что наверняка уже заплатил Шмыголю аванс, а деньги терять не хочется. Кто ещё? Жора. Мог? Мог, он, насколько мне известно, тоже вышел проигравшим, и он предпринял попытку перехватить их сначала в Швейцарии, потом выслал людей на дорогу. Да, этот мог, но не должен был, он уверен, что справиться с ними на трассе, это его стихия, ещё с шальных девяностых, все трассы под контролем держал. Значит, ему незачем настолько рисковать, да и не умеет он обращаться с заложниками. Значит Жора, пока отпадает. Кто ещё? А может Шмыголь?»

«Болгарка» за окном перестала завывать, послышался грохот выломанной двери, Арсен поднялся и подошёл к окну. Из флигеля, поддерживая, чтобы не упали, вывели пошатывающихся референта и второго охранника.

«Ага, нашлись сучьи дети, — уже без злости подумал он, — сейчас всё встанет на свои места».

— Ну, что, Юра, рассказывай, как ты просрал всё дело, — совсем ласково спросил Арсен у своего референта, когда тот вошёл в кабинет. Не понравился референту такой тон, уж очень хорошо он успел изучить своего «Хозяина». Вот так ласково он разговаривал только с обречёнными людьми. — Что молчишь?

— Арсений Петрович, она заболела, и я вызвал «Скорую» из посёлка.

— Кто заболела, чем заболела, ты всё по прядку, со всеми мелкими деталями, у нас с тобой времени много.

— Я понял Арсений Петрович, — и референт начал рассказывать всё по порядку, во всех подробностях.

Арсену не было особо интересно, что он говорил, его интересовали другие вопросы. Кто это всё организовал, как заложники связались с внешним миром, откуда взялись в «Скорой помощи» бойцы. Он даже начал подозревать, что кто-то из его людей продался, а иначе чем объяснить такую согласованность действий.

— Так, хватит, я всё равно ничего не понимаю из твоего лепета. Иди, звони «Карпу», пускай срочно едет сюда и разбирается.

Карпов Игорь Яковлевич. Некогда работал «опером» в Киевском главном управлении КГБ, успел дослужиться до майора, но Украина стала независимой, КГБ прекратил своё существование на территории государства. Правда, большинство его служащих тут же перекочевали в созданную на его основе службу безопасности Украины. Но Карпов решил свою судьбу по-другому. Ему надоело жить на одну зарплату, к тому же мизерную и которая платилась далеко не регулярно. Он ушёл на вольные хлеба, тут-то его и подобрал тогда ещё молодой Арсен, он только становился на ноги, и ему нужна была, служба безопасности, такая. У которой имеются связи во всех структурах, а у Карпова они имелись. К тому же Карпов был хорошим «опером». Арсен пообещал ему высокую зарплату, возможность заниматься тем, что он хорошо умеет делать и практически неограниченные возможности. Карпов согласился, и с тех пор работал на Арсена. Единственное, от чего он отказался, так это грубое нарушение закона. Хоть он и покинул ряды охранников правопорядка, но и в уголовную среду проникать не собирался. Так и жил на грани, хотя прекрасно понимал, что эта грань очень зыбкая. И что его работодатель не особо считается с уголовным кодексом, но, тем не менее, всё это время Карпову удавалось лавировать. Он проводил расследования, предупреждал всевозможные поползновения со стороны конкурентов, обеспечивал работу службы безопасности. В совё время организовал охранную фирму, которая предоставляла вполне легальные услуги не только предприятиям Арсена, но и сторонним, с этого жил, причём жил очень даже не плохо.

Он прибыл на территорию спустя час после того, как его вызвали с двумя своими помощниками, и тут же приступил к делу. Вместе с референтом они осмотрели всю округу, прогнали все видеозаписи, и наконец, Игорь Яковлевич, пришёл к Арсену с докладом. Он разложил на большом столе перед Арсеном схему участка с прилегающей территории, распечатанные кадры видеосъёмки, потом сел в кресло перед столом и закурил. Карпов был единственным человеком, которому Арсен позволял буквально всё, в том числе и курить в его присутствии и в его кабинете.

— Ну, не томи, рассказывай, что накопал, — не выдержал хозяин кабинета.

— Плохо дело Арсен.

— Что так?