Так уж случилось, только в самом начале боевого крейсирования в заданном районе удача отвернулась от Маринеско. Безрезультатно завершился первый день. После этого прошла целая неделя. И опять без результата. Море словно вымерло. Ни боевых кораблей, ни транспортных судов. Ничего! Правда, и погода мешала. Все эти дни не утихал шторм. По морю бежали и бежали огромные гривастые волны. С огромным трудом боцману удавалось днем удерживать лодку хотя бы минуту-две, пока командир в очередной раз приникал к перископу. А ночью шла неимоверно трудная на болтанке подзарядка батарей. И так сутки за сутками. Монотонно и нудно.
Да, обстановка в море была не из легких. Вот как описывает ее все тот же радист лодки М. Коробейник.
«17.01.45 г. Из оперативной сводки Совинформбюро узнали о начавшемся наступлении войск 1-го Белорусского фронта южнее Варшавы. Экипаж обрадовался такой вести. А море свирепствует. Шторм около девяти баллов. Посуда, стол, всякие незакрепленные вещи с грохотом валятся на палубу. Кое-кто из моряков выпал из коек. Утром погрузились, потом легли на грунт. Хотя глубина 50 метров, лодку здорово качает с борта на борт…
18.01.45 г. Всплыли в 00.40. Шторм продолжается. Огромной волной чуть не смыло за борт мичмана Торопова. Удержал его, помог старший матрос Юров. Из радиосообщения узнали об освобождении нашими войсками Варшавы…
20.01.45 г. Ввиду плохой погоды всплываем под перископ редко. Транспортов не обнаруживаем. Иногда слышим взрывы глубинных бомб. Это явно дозорные корабли фашистов»…
Лишь 21 января вдохнуло в души подводников надежду. Ранним утром гидроакустик Шнапцев доложил командиру, что слышит отдаленные взрывы глубинных бомб. «Что это могло значить?» — задумался Александр Иванович. Он хорошо знал, что в этом районе нет ни одной советской подлодки. По крайней мере, его так ориентировали в штабе перед выходом «тринадцатой» в море. Значит, взрывы глубинок — не признак того, что фашисты «гоняют» кого-то из его боевых друзей, преследуют обнаруженную лодку. Видимо, немцы ведут профилактическое бомбометание в этом районе. А раз так, надо ожидать, что вскоре через район бомбометания пойдут вражеские корабли, конвои.
— Готовьтесь, друзья! Будет горячее дело! — обрадовался Маринеско. — Чует мое сердце, что вот-вот подойдет конвой.
— Ну, а на вас сейчас главная надежда, — подойдя к гидроакустической рубке, предупредил командир. — Что там слышно?
Иван Шнапцев поглубже нахлобучил наушники, прижал их руками, вслушиваясь. Через минуту-другую обрадованно повернулся лицом к Маринеско.
— Товарищ командир, слышу работу сторожевиков!
— А транспорты, транспорты там не проглядывают?
— Нет, товарищ командир!
— Ладно. Боцман, всплывай под перископ! Посмотрим своими глазами…
Едва подлодка взрезала перископом волну, командир приник к окуляру. И тут же увидел, как два сторожевика, шедшие чуть не на горизонте, начали поворот на лодку! За кормой их взбурлили пенные буруны. Значит, дан полный ход. Ничего другого это не могло означать, кроме того, что лодка обнаружена. Вероятнее всего, наблюдатели заметили пенную полоску за перископом.
— Боцман, ныряй! Глубина — двадцать… — ровным, спокойным голосом скомандовал Александр Иванович.
Еще не успела «тринадцатая» закончить этот маневр, как в отсеках услышали шум винтов, вслед за ним — шлепки сбрасываемых глубинок. Грохнули первый, второй… пятый взрывы. Лодку качнуло, хлестнули по ушам моряков огромной силы гидравлические удары. Но умелые руки боцмана уже увели лодку от них.
Через полчаса «тринадцатая» слова осторожно всплыла под перископ. Сторожевиков уже не было. Но и конвоя, сколько ни напрягал зрение вахтенный офицер, сколько ни вслушивался гидроакустик, не обнаружили. И вообще не появился он в тот день.
Примерно такая картина повторилась и 22 января. И двадцать третьего с утра грохотали взрывы глубинок. Опять фашисты занимались «профилактикой». И опять подводники не обнаружили вражеские корабли…
Можно предположить, что конвои все-таки были. Возможно, они проскользнули возле самой береговой черты, обманув подводников этими отвлекающими бомбометаниями. Ведь, как стало известно позднее из вражеских документов, именно в те дни, выполняя решение самого Гитлера, принятое им на совещании в ставке 20 января, в Данциге собирались в конвой транспортные суда и боевые корабли: предстояла эвакуация войск и наиболее ценных гитлеровских сотрудников — партийных, административных, хозяйственных…
Как бы то ни было, вражеские суда проскользнули. А что удивляться тому, если погода будто взбесилась.
ebooksa