— Да, друг мой, оставьте свои сумасшедшие идеи. Или вы забыли, какая большая и ответственная задача поставлена перед вами? Черт возьми, будете отчитываться о своей работе перед министром. Понимаете, перед министром!..
— Ну и что же?
— То есть как — «что же»? — Колбин с изумлением посмотрел на Данилу. Затем встал и сунул руки в карманы куртки. — Неужели вы не представляете последствий этой встречи? В ваши годы надо понимать такие вещи. Наивный же вы человек, Данила Корнеевич!
Колбин неторопливо зашагал к палатке. Оттуда он вышел с рюкзаком за плечами.
— Прошу не сердиться. Я ваши интересы защищаю.
Данила промолчал.
— Я решил подняться к кратеру Тиглы, — продолжал Колбин. — Нет желания прогуляться?
— Нет.
Колбин, нагнувшись, прикурил от головешки.
— Колхоз «Заря» надо перебазировать на новое, более безопасное место.
Данила подумал о том, что долина Синего благодатна и покидать ее незачем.
— Может быть, и не надо.
Колбин махнул рукой и спросил:
— Что вы намерены делать?
— Полечу в Лимры, а оттуда в долину Синего.
— Счастливо, — Колбин поправил рюкзак, но не спешил уходить. Его томила какая-то мысль, но он не решался ее высказать. Наконец спросил небрежным тоном: — Почему дневник Лебедянского вы отдали Романову? И кто такой Романов? Ваш однофамилец?
Данила внимательно посмотрел на Колбина. «Знаете вы Романова, Евгений Николаевич, зачем же играете в прятки?» — подумал он.
— До войны полковник Романов вел следствие по делу Лебедянского. Вы, наверное, помните это дело и следователя помните.
— Его зовут Петр Васильевич? Вспоминаю, вспоминаю. Дела давно минувших дней. — Колбин раскачивался на носках. Руки в карманах. — И все-таки вы не имели права отдавать дневник кому бы то ни было.
— Не я нашел дневник, — пожал плечами Данила. — Да и никуда он не денется.