От Кучимовых Анна поехала в туристическое бюро в полной уверенности, что ее ожидает письмо Макса.
Девушка за конторкой перебрала всю корреспонденцию и отрицательно покачала головой.
Анна в каком-то тупом недоумении отошла от конторки.
Не помнила, как очутилась на улице. Улица шумела, кричала ревом автомобилей, захлебывалась голосами толпы, но она ничего не слышала, совершенно отключившись от внешнего мира. «Господи, господи…» — бессмысленно шептала она, выражая этим свой страх за Макса, за себя, оставшуюся в одиночестве на чужбине, без надежды получить какую-нибудь весточку со стороны. Кто мог сообщить ей что-нибудь о Максе? Никто… Связаться с Центром не было никакой возможности. Анна чувствовала себя так, словно очутилась в холодной жуткой пустоте, лицом к лицу с жизнью, которая утратила для нее всякий смысл. Зачем ей жизнь без Макса, без того, что наполняло ее? До щемящей тоски ощутила вдруг всю полноту утраченного счастья. Все глубинное в ее душе протестовало против такой несправедливости судьбы. Неужели ей на роду написано терять самое дорогое?
Бесцельно побрела по улице, погруженная в мрачные думы. Незаметно перешла мост там, где река Сучжоу впадает в Вампу, и остановилась перед зданием советского консульства. Красный флаг с серпом и молотом приветливо развевался над входом. Сразу, стало как-то легче на душе. «Почему я должна предполагать самое худшее? — подумала она. — Мало ли какие случайности?».
Ее страх куда-то исчез. Возбуждение и порыв к действию подавили его. «Нужно раздобыть новый паспорт! И тогда можно будет сколько угодно ждать Макса». Он обязательно найдет ее…
Медленно прошла вдоль здания, провожаемая острым взглядом полицейского. Накануне произошли столкновения между китайскими рабочими и полицией. Была пролита кровь. По городу расставлены патрули. То и дело проезжали в автомобилях полицейские. В самом воздухе, казалось, была разлита тревога. Анна снова вышла на Банд. Нужно было добраться до эмигрантского бюро.
Начальник эмигрантского бюро, типичный белогвардеец, равнодушно кивнул ей, указал на стул. И когда Анна рассказала вымышленную историю, что-де проживала в Мукдене по чужому паспорту и что ему, как эмигранту, это должно быть понятно, он без обиняков сказал:
— Пятьдесят долларов, и ты будешь с паспортом.
Анна молча выложила деньги. Через несколько минут вышла из бюро с паспортом на имя Юхлиной Анны Георгиевны, родившейся в Шанхае. Это была крупная удача, и она очень подбодрила ее, придала уверенности.
Поздно вечером вернулась в гостиницу, незаметно проскользнула в номер.
Всю ночь ее мучили кошмары. Воображение рисовало картины одну страшнее другой. То она представляла себе Макса одинокого, больного, заброшенного, то видела, что его окружают полицейские, один из них стреляет в него из револьвера, и он, Макс, падает.
За окном едва забрезжил рассвет, а она была уже на ногах. Решила до завтрака покинуть отель, опасаясь какой-нибудь неожиданности.
Сама снесла свой чемодан вниз, расплатилась за номер. Швейцар с любопытством посмотрел на нее красноватыми от бессонных ночей глазами, услужливо распахнул дверь.
Город уже проснулся. С грохотом катили переполненные трамваи с вагонами, окрашенными в два цвета: белый для европейцев, зеленый — для китайцев. Монументальные регулировщики-индийцы в высоких чалмах стояли на перекрестках. Торопливо шагали китайцы-поденщики в синих до колен рубахах с застежкой на боку, в синих, доходящих до щиколоток шароварах, ковыляли на изуродованных ногах плоскогрудые китаянки. Напротив еще горела ночным малиновым огнем реклама парфюмерного французского магазина фирмы «Forvil».
От всего веяло холодом чужбины и тоской. А где-то была Москва с ее веселой сутолокой улиц, наполненных по утрам оживленным говором спешащих на работу людей, молодым, беззаботным смехом студентов, радостным гомоном бегущих в школу детей…
Услужливо подкатило такси. Анна назвала адрес Кучимовых.
Шла неделя за неделей, а от Макса не было никаких известий. Анна чувствовала себя растерянной и подавленной, не знала, что и думать. Девушка из туристбюро неизменно отвечала: «Нет!».
В глубине души Анна не верила в гибель Макса, — не мог он вот так исчезнуть из ее жизни. По ночам ее бесконечные думы летели к нему. Вспоминала их жизнь в родном краю, такую мирную, незатейливую внешне, но полную внутреннего содержания. Думала, если Макс погиб, если все они погибли, она обязательно вернется в Советский Союз и будет работать там, не жалея сил, и за себя и за Макса. По-другому она уже не сможет жить.
Кучимовой сказала, что получила от мужа письмо — он немного задерживается, но, должно быть, скоро приедет за ней. На всякий случай просматривала все эмигрантские газетки на русском языке. Эти злобные сплетники наверняка не пропустили бы ни одно сенсационное сообщение, а разоблачение советских разведчиков было бы громкой сенсацией.
ebooksa