В немецком клубе открыто пропагандировали войну и прославляли Гитлера как величайшего вождя, которого когда-либо имели немцы. Говорили о «Срединной империи», которая объединит все страны Европы под главенством Германии. Фрау Этер внушала своим подопечным: «Женщина вообще — хранительница очага. Немецкая женщина — верная подруга воина».
Зорге все чаще забегал к Клаузенам с текстами радиограмм для Центра. Они с Максом подолгу обсуждали положение дел на Дальнем Востоке. Японские газеты трубили о том, что безопасность японской островной империи обеспечивается присоединением новых территорий.
Радиограммы становились все длинней, и однажды от переутомления Макс свалился от сердечного припадка. Перепуганная Анна пригласила врача, пожилого, ироничного немца.
— Как давно у вас такое состояние сердца? — спросил он у Макса.
— Что вы хотите сказать? — насторожился Макс.
— Как давно вас осматривал какой-либо доктор?
— Лет десять тому назад.
— А-а! — Доктор покачал головой. — Ну, герр Клаузен, единственная вещь, которая может помочь вам, это — отдых и полный покой.
Он порылся в своем врачебном чемоданчике, вынул оттуда шприц, приготовил его и набрал в него какой-то жидкости из склянки.
— Давайте вашу руку, я сделаю вам укол.
Закатав рукав сорочки Макса, доктор сделал ему укол.
— Покой, только покой, и лед на сердце, если будет хуже, — строго сказал он Анне, складывая в чемодан все принадлежности. — Я поищу вам сиделку.
— Нет, нет, — бурно запротестовал Макс, — не выношу никаких сиделок, они мне действуют на нервы, заранее чувствуешь себя покойником.
— Но вам необходима сиделка, — настаивал врач.
— Не беспокойтесь, доктор, — вмешалась Анна, — я тоже сиделка, много лет проработала в госпитале, так что справлюсь сама.
— Тем лучше, — решил доктор. Уходя, он пообещал регулярно навещать больного.
Макс попросил не говорить Зорге о его болезни.
— Заменить меня все равно некому, — рассуждал он, — а события таковы, что отлеживаться некогда.
— Ну как же, Макс, — заплакала Анна, — ты так болен!
— Ничего! — как говорят русские, — отшучивался он.