Я долго думала, как сделать беседу с Пу И более непосредственной и эмоциональной. И вдруг вспомнила о портрете экс-императора в военной форме, который достался мне от Тань Чэнжуна. Вот хороший повод!
Для порядка попросила у майора разрешения обратиться к свидетелю. Затем извлекла из своей полевой сумки портрет и, протянув его Пу И, попросила по-английски поставить свою печатку как автограф. Он растерянно смотрел на портрет. Усмехнувшись, спросил:
— Это что, одна из улик против меня?
— Я выпросила его у Тань Чэнжуна, — спокойно сказала я. Пу И был удивлен до крайности.
— Вы встречались с Тань Чэнжуном? Где? Когда? Он жив?
— Да, — ответила я, переходя на китайский. — Он остался в Бейлине и по-прежнему охраняет могилы императоров.
— Это невероятно! — воскликнул Пу И, механически переходя на китайский. — Он был моим воспитателем.
— Старик рассказывал мне, — сказала я по-маньчжурски. Звук родной речи произвел странное действие на Пу И, он слегка отшатнулся, как от удара, и тихо произнес:
— Не надо…
— Пожалуйста, не забудьте поставить свой автограф, — напомнила я ему по-японски.
Он быстро взглянул на меня, усмехнулся уже понимающе, достал из кармана печатку и приложил к портрету. Я поблагодарила.
— Госпожа старший лейтенант — истинный полиглот, — сказал он по-японски.
Разговор был исчерпан. Я откланялась.
Допрашивал Пу И главный обвинитель Кинан. Зал был набит до отказа, журналисты вопреки всем запретам старались протиснуться к свидетельскому пульту, заглядывали в рот бывшему императору. Ведь это была сенсация: допрашивают экс-императора Маньчжоу-Го! Вот в таком грозном обличье наконец-то пришла к Пу И мировая известность.
Допрашивали его восемь дней. Пу И давал подробные показания о планах Японии по порабощению Маньчжурии. Американский адвокат Доган прямо-таки выходил из себя.
— Мы требуем, чтобы свидетелю было дано указание говорить только о фактах, беседах, событиях! — кричал он.
Председательствующий австралийский судья Уильям Уэбб резко осадил зарвавшегося адвоката:
— Человек, занимавший такой пост, имеет право делать свои заключения!
Адвокаты всячески старались вывести Пу И из равновесия. Когда он заговорил о том, как японцы, генерал Умэдзу, насильственным путем ввели в Маньчжоу-Го культ богини Аматэрасу, японский адвокат писклявым голосом закричал, что оскорбления богини Аматэрасу — предка японского императора — совершенно несовместимы с восточной моралью. Пу И взорвался и в свою очередь крикнул:
— Но я же не заставлял японцев поклоняться моим предкам!
ebooksa