— Ванесса дружит с Громовым с детского сада, — закончил Уоррен. — Они словно родные, и навряд ли она обрадуется, что ей придется скрывать от него такие новости.
— А нам придется скрывать? — спросил Ричард, и все снова уставились на Эмму, будто от её слова зависело все.
Из-за этого она ощутила на своих хрупких плечах еще больший груз ответственности, чем был на них ранее.
— Я рассказала вам об этом, потому что больше не могу молчать… не могу делать это одна. И, я не знаю, как нам поступить: говорить об этом Виктору или нет — мы должны решать все вместе, потому что я не знаю, что с нами будет, если он расскажет об этом своему отцу.
Друзья слушали. На лицах каждого из них читалась растерянность.
— Я не имею права решать за всех, — добавила она погодя. — И мне элементарно страшно!
— Я не могу поверить, что отец Виктора и ректор в сговоре против нас, — произнес Макс. — Ладно ректор, ему тут нечем рисковать, но вот Громов… Это немыслимо! Он что, готов пожертвовать своим сыном ради денег?
Все остальные молчали, но пришло время решать.
— Лилиан и я считаем, что не стоит подвергать всех опасности, рассказывая Виктору правду о его отце. Эмиль тоже не должен знать, как и Ванесса. Так что, слово за вами — говорить сейчас или подождать.
— Подождать, — отозвался Уоррен. — Нельзя лезть на рожон.
— Подождать, — сказала Вивиен, и следом за ней Ричард тоже проголосовал аналогично сестре.
— Что ты думаешь? — спросила Эмма у Макса.
Если бы она могла разгладить эти морщинки, глубоко врезавшиеся в лоб парня. Она знала — он сомневается.
— Мне это не нравится, и я все еще не уверен, что услышанное тобой — правда, но я не хочу торопить коней. Нам действительно нужно все хорошенько обдумать — учесть все возможные варианты развития событий. А пока мы разбираемся — будем молчать. Я голосую за «подождать»!
Эмма обернулась к Феликсу и вздрогнула. Его взгляд излучал такую невыносимую холодность. Он был зол, зол, и обижен. И это было заметно еще тогда, когда они прощались после физики: слишком уж формально он чмокнул её в щеку.
— Я голосую за «сказать»!
— Феликс, — Эмма подошла к парню и попыталась взять его руку, но он отстранился.
— Не надо, Эмма. Я уже понял, что я — последний человек, которому ты доверяешь. Легче было пойти на поводу этого придурка Альгадо, нежели чем просто поговорить со мной, — он достал из кармана листок, и Эмма тут же узнала в нем их с Альгадо переписку.
Эмма протянула руку и осторожно взяла её.
— Феликс, — она снова приблизилась и взяла его руку в свои. — Я не хотела обижать тебя — я просто не знала, как поступить. Мне было страшно, я ошиблась, понимаешь? Прошу тебя, Фел, не говори ничего Виктору.