— Нет.
— Ты говорила ему, что любишь его, что он много значит для тебя?
Эмма начала понимать, к чему клонит девушка.
— Ты думаешь, он сомневается, не уверен в том, что я хочу быть с ним?
Лилиан кивнула. «Ну конечно, — подумала Эмма, — а чего она собственно ожидала?»
После Испании Эмма решила, что с Артуром покончено, но когда они снова стали видеться на занятиях и иногда в конюшнях, сомнения вернулись с новой силой. И, с возрастающим чувством к Феликсу росло и сомнение в этом чувстве. Особенно оно было уязвимо в моменты, которые она проводила рядом с деканом физмата.
Неужели ей не избежать предсказания старой испанки? И, хотя после истерики женщины она с огромной натяжкой могла утверждать, что та была в своем уме, Эмма никак не могла отделаться от мысли, что Артур, возможно, её единственный, — начертанный судьбой. Конечно, это повлияло на их с Феликсом отношения. Парень не был глупым и наверняка чувствовал, что с ней что-то происходит. Он никогда не показывал ревность или недовольство, но случай с запиской и открывшаяся после правда, стали для него последней каплей.
«Я должен побыть один, — бросил он, уходя».
Так тебе и надо, Эмма. Видимо ты забыла пословицу о погоне за двумя зайцами.
Гл.15. «Ключи»
Ключи открывают не только те двери, для которых созданы
ХVIII век…
«Свершилось! О, боги, я нашел его… Вот она — последний восьмой ключ! И, пусть, следующее нужное нам затмение произойдет лишь через пятьдесят лет… Теперь я имею на глазах все восемь ключей! И я не упущу их!»
— С рождеством!
Джессика чмокнула старшую дочь в щеку и выскочила за дверь. Но, не успела она закрыться, как мать вернулась. В руке её был бумажный пакет с ручками, явно подарочный.
— Кажется, это тебе! — сказала женщина и оставила его у входа.
«Может быть, Феликс? — подумала Эмма».
Прошло уже пять дней с того момента, когда он вышел из её комнаты после собрания, дав понять, что ему нужно врем, чтобы разобраться во всем. И, если до того, она считала их размолвку даже полезной, то сейчас это доставляло ей немало беспокойства. Она начала думать, что его копания в их отношениях порядком затянулось.
— Что у нас тут? — сказала она вслух, открывая пакет.
Рука нащупала ткань, и в глазах отразился цвет её любимых роз. Словно сама не своя, она медленно вытянула из пакета платье — то самое платье, которое она мерила в Испании, которое так и не купила, потому что оно стоило целое состояние.