Рык Посейдона

— Не только можно, но и нужно. Нам с тобой вместе работать. Хотя, это и не поощряется в нашей среде. Что ты хотел узнать?

— Я всё хочу спросить — ты русский?

— Скажем так…, полурусский. У меня мама таджичка, а отец русский… Я смотрю, ты тоже не совсем узбек?

— Да, также как и ты… Сергеич сказал, что ждал двух азиатов, а приехал один, — улыбнулся Талгат.

— Мы хотели посадить ещё одного человека в Пакистане, в Кветте, но раз не получилось, то придётся тебе. Ездить будешь по всей стране… Кстати, как у тебя дела на личном фронте?

— Никак… Свободен.

— Это я знаю. Я не говорю о гареме, — Рахман улыбнулся, — а всё-таки кто-то есть?

Перед глазами Талгата встал образ Наташи. Все эти дни он постоянно ощущал рядом её невидимое присутствие. Он несколько раз пытался рассеять его, вытолкнуть из памяти, но всё было бесполезно. Утешала только мысль, что с приездом в Кандагар будет работа и там всё забудется.

— Пока нет… А как ты, столько лет?

— У меня солидный бизнес в Пакистане. Мне нельзя без семьи. У меня жена, двое пацанов… Так что всё в порядке. — Рахман пристально посмотрел на Талгата. — Я не знаю дальнейших планов в отношении тебя, но прошу об одном — будь осторожен. Ты человек Востока и должен знать все тонкости отношений. Таким вещам не учат в академиях, да и сердца, и души не подвластны командам. Это не кино и сюжет здесь всегда заканчивается смертью героя… Не будем о грустном. Всевышний знает, что делает… Я завтра вылетаю. Встретимся уже там. Сергеич и Игнатьев всё необходимое тебе скажут…, да и вечером ещё встретимся. — Рахман встал и, подойдя к зеркалу, стал поправлять свой чуть измявшийся белоснежный костюм.

— А тебе идёт, — глядя на складную фигуру Рахмана, сказал Талгат.

— У меня отец работал в нашем ведомстве. Почему я и оказался здесь. Так вот он иногда говорил мне — подлецу, всё к лицу. — Рахман рассмеялся, — а мы как раз такие и есть.

— Почему? — Талгат удивлённо посмотрел на него.

— Потому, что не даём жить спокойно какой-то части человечества. Так кто мы для них?

Прошло несколько месяцев, как Талгат прибыл в Кандагар. За это время он несколько раз побывал в Пакистане и его знали как крупного торговца машинами, запчастями и бензином. И всё это время он мечтал попасть в Кабул и хоть краешком глаза увидеть Наташу. Но сейчас на трассе Кандагар — Кабул уже развернулись крупномасштабные операции против моджахедов и чтобы не попасть под обстрел своих же, он всё откладывал и откладывал поездку. А несколько дней назад среди местных прошла информация, что в Гильменд со стороны Пакистана будет переправлено несколько отрядов и что они направятся в сторону Кандагара. Необходимо было это проверить. Поездка вновь откладывалась.

Однажды вечером, проходя по одной из центральных улиц, он услышал русскую речь. Для Кандагара это было не в диковинку, здесь находился крупный воинский гарнизон. Однако говорила женщина и голос её показался ему знакомым. Он перешёл на другую сторону и встал под навес. Духанщик узнал его и пригласил зайти внутрь, но он отказался.

По противоположной стороне, где он только что стоял, шла группа советских офицеров и среди них была женщина. Талгат не поверил своим глазам — это была Наташа. «Всё-таки есть бог на земле! — подумал он, — наши желания в его руках». Она вряд ли узнала бы в этом бородатом афганце своего собеседника на ташкентском аэродроме, но Талгат на всякий случай отвернулся. Они прошли мимо, громко разговаривая о каких-то медицинских операциях. Он понял, что все медики и идут из госпиталя. В последние дни, в результате сильных боёв в районе Гильмендской долины с отрядами Хекматьяра, стало поступать много раненых и из Кабула были присланы несколько врачей. Талгат знал об этом, но никак не думал, что среди них будет Наташа. И вот сейчас, увидев её, он не мог сдержать волнение. Первым порывом было — догнать и поздороваться, но он только усмехнулся этой вспышке влюблённости. И лишь только тогда, когда группа скрылась с глаз, он ощутил всю пустоту вокруг себя, когда нельзя сделать неверный шаг, бросить лишний взгляд или просто поздороваться. А сейчас это стало просто невыносимо. Он резко развернулся и быстро пошёл по узкой, кривой улочке, начинающейся в центре и ведущей куда-то вверх, в горы. Надо было успокоиться и овладеть собой.

Очнулся уже далеко от центра, от своего дома. Был уже поздний вечер и надо было возвращаться назад. Далеко внизу город уже опустился в темноту, и кое-где замигали огоньки уличных фонарей. За каждым дувалом лаяли собаки, сопровождая его и показывая, где можно пройти.

Придя, домой, он достал припрятанную бутылку виски, налил почти полный бокал и залпом осушив его, не раздеваясь, плюхнулся на диван.

До Кандагара оставалось ещё километров пятьдесят. Солнце уже почти село, когда колонна из десятка машин стала спускаться вниз, втягиваясь в очередное ущелье. Караван шёл из Чамана. На передней машине ехал Хасан. Талгат уже вжился в это имя и иногда ему казалось, что он и родился с ним. Он вёз из Чамана запчасти для машин и гнал на продажу две подержанные «Тойоты». Там же он и встречался с человеком от Рахмана.