Ключ

Наконец она чуть столкнула его, переместив с груди на живот. Села, убрала с его лица рассыпавшиеся волосы. Длинные, светлые, как белое золото, — они так нравились ей. Принялась гладить высокий лоб, впалые щёки, тонкие губы. Нос горбинкой, казалось, заострился ещё больше — стал совсем похож на клюв хищной птицы.

— Всё хорошо, — шептала она, — всё хорошо.

— Да, — ответил Сет, открывая глаза. Серо-голубые глаза в мелкой сетке лопнувших сосудов.

Пьяный тряс решётку ограды.

По крайней мере, так это выглядело со стороны. Младший капрал королевской гвардии оглянулся, в последний раз проверяя своих людей. Людей у него теперь было много. Его собственные солдаты уже давно вошли в дом — их целью были клирик и страт.

— Отпирай! Отпира-а-ай! — вполне правдоподобно орал малый у ворот. Порывался лезть наверх, но оскальзывался, падая почти на мостовую.

— Пшёл вон! — крикнул появившийся в дверном проёме чёрный.

— Ну открой, ну я прошу тя. — Оборванец окончательно сполз по прутьям вниз и икал теперь, упёршись в них лбом. — Ой! Зараза… — Он икнул так сильно, что голова его проскользнула меж прутьев, застряв там. — Пусти! Пу-у-усти! — орал он, встав на карачки и пятясь назад.

Монах скрылся, а через минуту вышли двое. Приблизились, воротя носы от тяжкого перегарного духа.

— Ну, давай уже, — начал один, проталкивая голову меж прутьев.

— А-а-а! — закричал пьяный. — Больно! Пусти! Убивают, суки! Белгрские монахи убивают честного горожанина-а-а!

— Погоди, дай я ему голову подержу, — сказал тот, что до сих пор безучастно стоял рядом.

Монах перестал толкать. Второй отпер ворота и принялся тихо открывать створу. Пьяный резво попятился назад, причитая «ай-ай-ай!».

— Давай! — монах вышел за калитку, и вдвоём они принялись пропихивать голову сквозь прутья.

— А-а-а-а-а-а! — заорал пьяный с новой силой.

— Что у вас там? — снова закричали от парадного входа.

— Вот, — ответил первый, разводя руками.

— Вы с ума сошли? Прирежьте его! Сейчас сюда полгорода сбежится, так он орёт, — говоривший шагнул в дверь.

— Нет! Нет, добрый господин! Не надо! Вытащите меня! Вытащите меня, пожалуйста, добрые господа. Я не буду кричать. — Стоя на коленях, с головой, застрявшей меж прутьями решётки, он хватал за руки присевшего перед ним чёрного.

Человек в дверях заколебался. А потом повернулся, сделав знак кому-то внутри, и пошёл к воротам. Ещё двое вышли за ним.