Вот опять след нырнул в снежный наст, Владимир, как всегда, начал искать выход. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как вблизи раздался негромкий властный окрик:
— Стой!
Владимир вздрогнул от неожиданности. Оглянувшись, с трудом различил под кустом кедрового стланика человека в солдатской форме. Он был без маскировочного халата, но так ловко прятался, что Владимир прошел мимо, не заметив его.
Солдат, за ним еще пятеро в белых полушубках вышли из кустов. К Владимиру подошел офицер. По канту на погонах Владимир узнал пограничников.
— Ваши документы.
Охотник достал из кармана лицензию и паспорт. Офицер долго рассматривал их.
— Незнакомых в тайге не встречали? — спросил он.
— Нет, не встречал. Иду третий день… — И, помолчав, задал ненужный вопрос: — Ищете кого-нибудь?
Офицер пристально посмотрел ему в глаза:
— Нет, проверяем документы.
Владимир, в свою очередь, внимательно оглядел офицера. Осунувшееся лицо с темными кругами под глазами выглядело усталым, нездоровым. «Он, верно, болен», — подумал Владимир. Солдаты выжидающе стояли поодаль, у кустов. Офицер вернул охотнику документы. Солдаты зашевелились, в воздухе засинели дымки папирос.
Владимир простился и пошел дальше по следу.
— Счастливой охоты! — протянул чей-то звонкий голос.
Солдаты засмеялись. Охотник сплюнул и выругался про себя. «Кто же желает счастливой охоты! — подумал Владимир. — Видно, солдат молодой, старый так бы не сказал. Да все равно! Соболь не уйдет!»
Но его уже не оставляла мысль — почему здесь, в глубине тайги, в двухстах километрах от побережья, появились пограничники?
День клонился к вечеру, когда Владимир, подымая за собой вихри снежной пыли, покатился вниз с Гуляй-Сопки. На середине склона он резко затормозил. Следы соболя оборвались у комля старой корявой березы. На стволе было дупло, в котором, по предположению охотника, и спрятался зверек.
Владимир нарубил сучьев и воткнул их в снег вокруг березы. Достал из заплечного мешка сеть-обмет с колокольчиками и повесил ее на торчащие сучья. Убедившись, что сеть повешена прочно, он отоптал вокруг снег, чтобы добыча ненароком не ушла под настом.
Соболь был обложен по всем правилам. Владимир снял с молодой березы лоскутки коры и полез на дерево. Добравшись до дупла, он достал спички, поджег бересту и бросил ее внутрь. Береста гасла и чадила. Зверек беспокойно заметался в дупле, принялся угрожающе рычать, уркать, но не вылезал. Владимир с улыбкой слушал бессильно злобствующего соболя. Потом кинул в отверстие еще кусок зажженной бересты. Дым пошел гуще. И в ту же секунду мимо лица охотника черной молнией промелькнул соболь. Он упал, зарывшись в снег, вскочил, бросился бежать, наткнулся на сеть, запутался в ней и стал беспомощно барахтаться, пытаясь перегрызть суровые нити.
Охотник спрыгнул с дерева, на ходу натянул рукавицы, чтобы соболь не покусал руки, и стал освобождать зверька. Владимир распутывал ячейки осторожно, чтобы не повредить бившегося в смертельном страхе соболя.
Черный как смоль зверек таращил вишневые глаза, а его темный нос беспрерывно дергался. Там, где рука охотника держала соболя, из-под черной, лоснящейся, мягкой, как пух, шерстки проглядывал нежно-сиреневого отлива подшерсток.
ebooksa