— Я, сударь, их терпеть не могу, но если без этих гадин никоим образом нельзя выйти на свободу, то пусть будет по-вашему. Признаться, мне до сих пор и в голову не приходило, сколько неприятностей дол жен вытерпеть человек, которого засадили в тюрьму.
— Страдания — всегдашний удел узников, — философским тоном заметил Том, а затем добавил: — По крайней мере, надеюсь, что у тебя имеются здесь крысы?
— Нет, сударь, я до сих пор не видал еще ни одной.
— В таком случае мы снабдим тебя также и крысами.
— Нет, сударь, крыс мне вовсе не надо! От этих проклятых крыс покоя мне не будет. Могу себе пред ставить, как они станут бегать по мне и кусать меня за ноги, когда я попытаюсь уснуть. Если уж на то пошло, принесите мне ужей, но от крыс, пожалуйста, избавьте. Мне они вовсе не нужны!
— И все-таки ты должен будешь ими обзавестись. Крысы полагаются всем узникам, а потому, пожалуй ста, не ломайся! В книгах не описывается ни одного такого случая, в котором благородный узник обходился бы без крыс. Человек, томившийся в заключении, естественно дружит с крысами, ласкает их и выучивает разным фокусам, так что под конец они становятся ручными. Надо только, чтобы ты забавлял их музыкой. Надеюсь, ты умеешь играть на каком-нибудь инструменте?
— Единственно только на еврейской арфе, сударь, — иными словами, на гребне, в который заправлен кусочек бумаги. Навряд ли музыка на таком инструменте очень им понравится.
— Непременно понравится! Насчет инструмента крысы невзыскательны и вполне удовлетворятся хотя бы даже еврейской арфой. Животные вообще любят музыку, а в тюрьме они просто от нее без ума. Особенно сильно действуют на них грустные меланхолические звуки, а других из еврейской арфы, разумеется, нельзя даже и извлечь. Услышав такую жалобную музыку, крысы непременно сбегутся посмотреть, что именно с то бою творится. Да, так будет и в самом деле прекрасно! Все у тебя пойдет как по маслу. Вечером перед отходом ко сну и рано утром ты усаживаешься на постели и начинаешь играть на своей еврейской арфе. Всего лучше играть что-нибудь трогательное, как, например: «Последняя цепь порвалась, и я на земле не жилец уж»… Против такой вещи не устоит ни одна крыса. Стоит тебе поиграть так минутку или две, чтобы все крысы, змеи, пауки и другие бессловесные твои друзья начали о тебе беспокоиться и вышли из своих закоулков тебя прове дать. Поверь, дружище, что они будут кишмя кишеть вокруг тебя и чувствовать себя при этом отлично.
— Положим, что эти твари будут чувствовать себя хорошо, но каково-то будет мне самому? Я, клянусь Богом, не могу себе этого даже и представить! По стараюсь, впрочем, выполнить ваше приказание по мере сил и возможности. Если уж приходится жить с разными гадинами, то, разумеется, лучше доставлять им всяческое удовольствие, во избежание семейных неприятностей.
Том стоял еще некоторое время посреди хижины, как будто стараясь что-то припомнить. Старания эти не замедлили увенчаться успехом.
— А ведь я чуть не забыл про один очень важный предмет. Как ты думаешь, Джим, мог бы ты вырастить здесь цветок? — спросил он.
— Пожалуй, и мог бы, сударь, но только здесь ведь порядком темновато, а это растениям вредно. Если цветок тут и вырастет, то уж, разумеется, самый чахлый.
— А ты все-таки попробуй вырастить что-нибудь. Многие знаменитые узники забавлялись этим в часы досуга.
— Думаю, сударь, что здесь можно было бы раз вести бурьян, но только игра ведь положительно не будет стоить свеч.
— Не беспокойся, будет стоить. Мы принесем тебе несколько отросточков, а ты посади их в уголке и ухаживай за ними хорошенько. Только заметь себе, что эти растеньица надо будет называть не бурьяном, а пиччиолой. Так всегда принято, когда что-нибудь выращено в тюрьме. Поливать их можешь собственными своими слезами.
— К чему это, когда у меня имеется ключевая вода?
— Для этих растений нужны слезы узника, а вовсе не ключевая вода. Их всегда поливают слезами.
— Уверяю вас, сударь, что бурьян у меня вдвое лучше вырастет при поливке ключевой водой, чем у любого другого парня, который стал бы его поливать слезами.
— Это совершенно безразлично; ты все-таки дол жен поливать свою пиччиолу слезами.
— В таком случае она умрет у меня на руках, сударь, так как я почти никогда не плачу.
ebooksa