— А что? Правильная цитата, хотя еще неделю назад я считал ее глупой.
— Я не могу вам сказать…
— А! Значит, есть что говорить, верно? Я был уверен: в конце концов, мы с вами придем к разумному решению.
— Вы не понимаете!
— Конечно. Я чайник. Объясните. Единственное, что меня интересует: что случилось с доктором Гамовым. Вы это знаете.
— Нет, — устало произнес Бернс. — Как я могу это знать, меня там не было. Могу предполагать.
— То есть вы признаете, что у вас, по меньшей мере, есть версия, которую вы не отразили в экспертном заключении.
— В поставленной передо мной задаче не говорилось ничего о том, что я должен еще и версии придумывать.
— Ничего не стоит изменить вопрос, поставленный перед экспертом, и вернуть вам на…
— Послушайте, Сильверберг…
— Детектив Сильверберг.
— Детектив… Чего вы от меня хотите?
— Объясните чайнику, что и почему, по вашему мнению, произошло с доктором Гамовым.
— Криминального — ничего. Доктора Гамова не убили, если вы об этом. И самоубийством он, конечно же, не покончил.
— Он физически не мог…
— Я о том и говорю.
— О"кей. Рассказывайте. Дело пойдет в архив, когда кончится срок расследования, на научный приоритет мы не претендуем, оставьте его себе… Вы собираетесь написать статью, опубликовать?
— Нет.
— Тем более. В чем проблема, доктор?
Детектив терпеливо молчал минут десять, в течение которых Бернс смотрел в окно на проплывавшие в небе облака.