— А ты здорово похорошела, — сказал Артём, — буквально расцвела. За время моего отсутствия стала ещё более желанной. Честно признаюсь, не ожидал.
Розовое облегающее платье очень шло Лизавете и сидело на ней, как на манекенщице. Заметно увеличившиеся груди и ягодицы выглядели довольно сексуально.
— Это я в фитнес-зале занимаюсь и на особой диете сижу, — объяснила она.
Макияж хоть и придавал Лизаветиному лицу некоторую привлекательность, но до названия «симпатичное» оно явно не дотягивало.
— Я смотрю, ты и картину Торгерсона на самое видное место повесила. А какая роскошная у неё рамка! Удивила, ну просто удивила.
Лизавета повращала туда-сюда головой, потрясла мелкими кудряшками. Обольстительно улыбнувшись, сказала:
— Золотую рамку, между прочим, мне на заказ делали. Я цвет золота обожаю. Кстати, Артюша. Если бы рядом с «Человеком» поместить «Два лица», ещё лучше бы смотрелось. Я бы для «Двух лиц» серебряную рамочку купила.
Артём через соломинку отпил «Кровавой Мэри», подумал: «А сколько лиц у тебя?», но от него Лизавета услышала совершенно другое:
— Если Солнышко будет тёплым и ласковым, то я ему и вторую картину подарю.
Лизавета подтянула чулок-паутинку, промокнула платочком губы, закурила длинную сигарету. По комнате начал расползаться ментоловый аромат.
— Если бы ты почаще ко мне заходил, то и тепла от Солнышка было бы больше.
«Обиженную из себя строит, сейчас я погляжу, что у тебя внутри на самом деле».
Артём приложил к уху мобильный телефон, сказал:
— Алло, оператор. Моя девушка любит цвет золота. Пусть у неё на пальце появится золотое кольцо.
У Лизаветы сигарета вывалилась изо рта, когда её взор кольнул блеск бриллианта.
— Что? Откуда? Как ты это сделал?
И так слегка выпученные глаза Лизаветы стали вываливаться из орбит.
— Волшебный телефон, Лизонька. Исполняет любые желания, — гордо заявил Артём, вальяжно развалившись на диване.
— Разыгрываешь. Фокусы. Такого не бывает.
Лизавета глупо улыбалась, совершенно обалдев от внезапно появившегося на мизинце кольца.