Искатель. 2013. Выпуск №8,

22
18
20
22
24
26
28
30

Последние дни Панин находился в постоянном радостном возбуждении.

Как только Федор Лобачев позвонил ему из Твери и сообщил, что встретил Липкина и везет артиста в Москву, что спектакль проведен удачно и платежка у него в руках, Панин буквально не мог найти себе места. Он несколько раз в день выбегал из офиса, бесцельно слонялся по центру Москвы, покупал совершенно ненужные мелочи, спускался в метро; выходил на следующей станции и бродил по арбатским или сретенским переулкам. В голове у него крутилась мелодия из «Неуловимых» — «…и снова копыта, как сердце, стучат».

Панин не мог освободиться от этой назойливой фразы. Он повторял ее сотни раз. Она мешала думать, планировать, просчитывать варианты. Это была самозащита мозга. Он жил в напряжении больше года. И сейчас — победа!

Первая маленькая победа. Володя Панин действительно думал, что это первая победа. Операцию с Уколовым, умиравшим в лесу, Федор Лобачев провел сам с помощником по кличке «Слесарь».

Владимир Викторович был чистюля. Он не согласился бы на проект с возможным смертоубийством клиента.

Конечно, для Панина это был небольшой успех. Что такое триста тысяч? Ему надо в десять, в двадцать раз больше. И тогда надо будет бежать из этой мерзкой страны, где процветают дураки и дороги в колдобинах. Надо бежать из страны, где не ценят твой ум, талант, где могут уволить на взлете карьеры.

Уже в сорок пять лет Панин был на генеральской должности. Еще полгода, год, и наступила бы принципиально новая ступень в жизни. Но случилось, что Панин поддержал не тех людей. Он не был мастером кабинетных игр. Он поторопился и за это поплатился. Его с треском уволили на почетную пенсию, но без надежд и перспектив.

Уже почти четыре года ничто не могло унять его злости. Злости на тех и на этих, на страну, на ее законы, на ее дома, дороги, погоду. Уже почти четыре года он с женой и соратником Лобачевым пробивались к цели. Они хотели жить в Лондоне. Пусть не очень богато, но богато.

Панин не мог назвать Лобачева другом — у него никогда не было друзей! Это был единомышленник, компаньон, преданный соучастник в большом деле. Преданный потому, что цель у них одна и средства ее достижения общие, а любое предательство никому не выгодно. И никогда не будет выгодно. Сейчас они повязаны крепко.

Идея, как добыть деньги, возникла у всех, можно сказать, троих одновременно. Да и идея-то была проста — это более масштабный вариант «Золотого теленка». Находим десяток Корейко, которых сейчас и искать нечего. Бери телефонные справочники — и вперед. Потом обкладываем миллионеров со всех сторон спецтехникой, покупаем среди их окружения агентов или просто свидетелей.

А у каждого из очень богатых граждан есть своя «мумия в сундуке»…

Это выражение было личной гордостью Панина, его творческой находкой. Он часто употреблял его и говорил, что это вольный перевод английской фразы «скелет в шкафу».

Так вот, эта «мумия», хоть малюсенькая, но непременно есть у каждого. Ну, у семерых из десяти точно есть, к бабке не ходи!

Далее аккуратно формируется досье с записями разговоров, с фотографиями, со свидетельскими показаниями. И все это продается хозяину «мумии». Цена договорная, в зависимости от возможностей жертвы, а также от размеров и количества «забальзамированных тел».

Через месяц родилась фирма «Янус».

Для ее будущих рядовых сотрудников это было «сверхсекретное подразделение службы контрразведки по борьбе с преступлениями в сфере экономики».

Соучредитель фирмы Лобачев за один день достал необходимое оборудование прикрытия: портреты и бюсты «железного Феликса», вымпелы, почетные грамоты ФСБ, папки личных дел, бланки, старые печати.

Затем в районе Чистых прудов был подобран и оформлен дешевый офис с отдельным выходом. Основное достоинство штаб-квартиры «Януса» — близость к десяткам зданий, где расположились конторы новых русских. Завербовали сотрудников телефонной станции. Установили первые жучки. И тогда поиск сундуков с запрятанными в них мумиями начал набирать обороты.

И первый успех сразу перекрыл все затраты. Но это только начало. Еще не вечер!

После часовой пробежки по городу Панин влетел в свой кабинет, напевая «И нет нам покоя, гори, но живи…».