— Понятно. И какова предлагаемая вами сумма?
— Я полагаю, что это будет пятая часть от того, что вы запрашивали. Это будет справедливо. А пока можете взять вот это.
Назимова указала на лежащую на столе десятитысячную пачку.
— Понятно! Ловко вы меня подловили.
Продолжая размышлять, Лобачев посмотрел на потолок, перевел обе руки за спину и дружелюбно улыбнулся, когда ощутил торчащую за спиной рукоятку пистолета.
— А, пожалуй, я согласен. У меня действительно нет другого выбора.
Он сделал три шага навстречу Назимовой и молниеносным ударом заставил ее замолчать на десять минут.
Он даже взглянул на часы. Он во всем любил точность.
Затем он прошел в спальню и сразу же в большом платяном шкафу нашел все необходимое: несколько цветных поясков от платьев хозяйки и три галстука.
«Очень удобные кресла она поставила. К стулу было бы сложнее привязать, а здесь такие подлокотники удобные. Почему опять работать с женщиной? Я интеллигент и не люблю их бить. Но недавно была нежная Софья. Теперь своенравная Роза. Тенденция, однако».
Лобачев развалился на диване и взглянул на часы. Сейчас Роза очнется и начнет соображать.
Он ждал и пытался продумать свои дальнейшие действия.
Голова плохо слушалась. Странно, но ему мешала старая песенка Высоцкого. И даже не вся песня, а ее первая строка, где блатной герой уверял: «Я женщин не бил до семнадцати лет…»
Назимова очнулась через пятнадцать минут.
Ее реакция испугала Лобачева. Она даже не взглянула на свои связанные руки, а спокойно смотрела ему в глаза:
— Что дальше будете делать, Николай?
— Мне нужен сейфовый код. — Лобачев заметно нервничал. — И я его получу обязательно.
— Ты можешь принять мое предложение. Ты можешь убить меня. А вот код ты получить не можешь. Поверь мне.
Лобачев почувствовал, что внутри него кроме страха стало разрастаться что-то дикое, темное, злое и сумасшедшее. Это «что-то» не поддавалось никакой логике.
Он приблизился к Назимовой и стал водить перед ее лицом горящей зажигалкой. Федор успокоился бы сейчас, если бы она стала плакать, просить его о чем-нибудь или кричать от страха.