Я обернулся и посмотрел существу в глаза. Оно тоже выглядело изможденным. Теперь я видел, что мой ледоруб нанес гораздо больший урон, чем могло бы показаться. Бок зверя был весь покрыт кровью, стекавшей на снег густыми каплями. Язык существа, мясистый и серый, похожий на старый камень, ворочался в неожиданно розовом рту. Оно дышало тяжело, как пес в жаркий летний день; с губ и из широких, раздувавшихся ноздрей текла пена.
Вспомнив, как повело себя существо при первом моем крике, я заревел. Думаю, кричал я даже громче, чем в университете, когда мы первыми пересекли финишную черту и выиграли лодочные гонки. Существо прижало к ушам кожистые ладони и застонало, как побитая собака.
Никогда еще я не ощущал такого жалкого страха. Собрав остатки мужества, я шагнул вперед, поднял ледоруб и завопил во весь голос.
К моему несказанному удивлению, существо бросилось наутек.
Я остался один на скалистом пятачке, нависавшем над длинной зеленеющей долиной. Дышать стало легче. Позади высилась гора. Зверь принес меня вниз, в сравнительно безопасное место.
Обессиленный, я упал на колени и заплакал.
Конец уже близок. Боль в ногах исчезла, сменившись холодным окоченением; я знаю, что это плохой признак. Я впадаю в бредовое состояние и снова прихожу в себя — то я снова оказываюсь лицом к лицу с обезумевшим зверем, то вижу себя на вершине мира, и мне улыбается Мэллори, а маленький флаг гордо реет на ветру.
Не помню, как я спустился с того места, где оставил меня зверь; в памяти сохранились обрывки, отдельные картины, туманные, как полузабытый сон. Я пришел в себя уже здесь, в постели, не владея ногами: обморожение и гангрена зашли так далеко, что сегодня покончат со мной.
Моя
Фотографический аппарат также пережил спуск. Я долго крутил его в руках, вспоминая тот миг, когда существо впервые выросло за спиной Мэллори и мой палец лежал на рычажке.
Успел ли я нажать на него? Сделал ли снимок, который станет таким же знаменитым, как другие мои фотографии, снятые в тот же день?
К сожалению, я этого никогда не узнаю. Я оставляю аппарат вместе с дневником в надежде, что когда-нибудь на мой вопрос найдется ответ. Я положил в коробку и навершие ледоруба. Он проделал со мной весь путь. Кровь давно высохла, но на клюве ее еще много; возможно, придет день, когда сама кровь зверя станет подтверждением моего рассказа.
Не печальтесь. Я стоял на вершине мира рядом с величайшим альпинистом в истории.
Для меня этого более чем достаточно.
Ну, что скажете?
Можете получить дневники, фотоаппарат и окровавленный ледоруб.
Сойдемся на десяти миллионах долларов?
Комментарии
1