На большой яме, залитой водой, Шамиля ощутимо тряхнуло, едва не швырнув на стоящий справа, вплотную к террикону, мощный гусеничный экскаватор. Машинально вильнув рулём, Шамиль выровнял внедорожник и проскочил яму на полной скорости. Глянул в зеркало — и радостно заулыбался. Сели, птенчики! Да так хорошо сели, что теперь не выбраться без посторонней помощи. И прямехонько рядом с гусеницами. Таир, идиот, пытался вырваться вперед, вместо того чтобы сдать назад и объехать по краешку, и только глубже увязал всеми четырьмя колесами. Все же есть Бог на свете! И если Шамиль не использует подаренный ему шанс, то будет он последним идиотом.
Все. Шутки кончились. Теперь либо его, либо он. Это не убийство, не грех. Не грешно свою жизнь защищать…
Швырнув машину влево, Шамиль ушел на радиальную, объехал вкруговую террикон и зашел к завязнувшей «девятке» сбоку. Таир все еще издевался над машиной, пытаясь выбраться. А Мугаш, видно, по приказу напарника, начал выбираться через открытое окно, чтобы толкнуть. Правую дверцу открыть не было никакой возможности, она почти упиралась в гусеницу японского монстра «Мицубиши». Выжав сцепление, Шамиль притормозил на несколько секунд, собираясь с духом, вслух пробормотал: «Аллах милостив», включил первую, и внедорожник буквально прыгнул вперед на предельно возможной скорости. Шамиль отчетливо видел, как перекосилась от ужаса поганая харя Мугаша, выбравшегося наружу по пояс. Как Таир, заметив неотвратимо надвигающуюся громадину «ГАЗа», побледнел и поднял для выстрела обрез. Потом грохнуло, лобовое стекло разлетелось вдребезги, и лицо Шамилю обожгло то ли осколками, то ли дробью. Но глаза, хвала Аллаху, остались целы. Только почувствовал, как засаднило правую часть головы и кровь заструилась по лицу, отчего пришлось часто смаргивать. Недолго. Через три секунды (а показалось — вечность!) тупая кабина «ГАЗа» с такой силой врезалась в бок хилой «Лады», что легковушку с треском шарахнуло о гусеницу экскаватора, и Мугаш, непрерывно орущий в последние секунды своей поганой жизни, подавился криком, шваркнувшись спиной о выбеленный землей металл, и затих, свесив набок голову. Похоже, смерть ублюдку выпала быстрая, хоть и мучительная. Позвоночник точно сломан. Что было с Таиром Шамиль за покореженной крышей «девятки» не видел, но на всякий случай давил и давил на педаль, стараясь размазать корпус несчастной «Лады» по гусенице, чтобы наверняка, чтобы уже не вылез, подонок, чтоб самому Шамилю не стать жертвой. Потому что жить вдруг захотелось с такой страшной силой, что заповедь «Не убий» показалась написанной для кого-то другого, а не для него, Шамиля. И давил на педаль, пока движок отчаянно не загрохотал всеми поломанными шестеренками, жалобно и прощально, напоследок выдержав предельный натиск, который, как оказалось, даже машине не под силу. И Шамиль, вцепившись в руль до белизны в руках, давил и давил на газ, стонал и плакал вместе с умирающей машиной, проклиная себя и прося прощения, понимая, что старый солдат не вынесет такой нагрузки. Но свой последний бой-выдержит, не дрогнет и победит…
Когда все кончилось, когда потрепанный «ГАЗ» взвыл напоследок и затих, печально вздохнув, как показалось, на прощание, Шамиль схватил монтировку, выбил ногой остатки лобового стекла и спрыгнул на помятую крышу «девятки». И заорал до звона в ушах, шарахая монтировкой то по переднему, то по заднему стеклам, скукожившимся и в паутинах трещин:
— Выползай!!! Выползай, мразь! Где ты?! Иди сюда, тварь! Иди! Будь мужиком! Или ты только девочек невинных лапать можешь? Только людей умеешь губить исподтишка? Ко мне иди, тварь! Я тебе опилки в башке вправлю!!! Я тебя научу свободу любить!!!
Не слыша в ответ ни слова, он сообразил, что Таир тоже как минимум без сознания, спрыгнул на капот «Лады», высадил монтировкой остатки стекла и заглянул в сплющенный салон. Таир сидел, откинувшись назад, скособочившись и все еще сжимая в руке обрез. Из носа тонкой струйкой бежала почти черная кровь. Если и жив, то досталось ему серьезно. Вряд ли до больницы дотянет, если вдруг кому-то взбредет в голову вызвать «скорую», чтобы спасти эту трижды поганую жизнь. Но это точно будет не Шамиль…
Выдернув из руки Таира обрез, Шамиль скорчился на капоте, чувствуя, как лихорадит, буквально трясет от пережитого, и потянулся дрожащей рукой за сигаретами. Неловко прикурил с четвертой попытки, глубоко затянулся и посмотрел вверх. А все же как хорошо жить! Небо какое ясное и голубое, и стрижи чертят крылом почти над терриконами. Не иначе — к дождю…
— Не иначе, как дождь будет…
От голоса сбоку Шамиль вздрогнул, резко повернул голову и облегченно вздохнул. В трех шагах стоял полицейский капитан, с жетоном ДПС на груди, протирал платком влажную изнутри от пота фуражку и тоже поглядывал на суетящихся стрижей. Шамиль, широко улыбнувшись, радостно ответил:
— Ага… Будет дождь. Экая духота… Капитан, дорогой ты мой… Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! Веришь — первый раз в жизни рад видеть инспектора ДПС! Вот я не я, если не так!
Капитан, надевая фуражку, только усмехнулся:
— Верю, чего уж там. Как же ты их, а? Это ж надо так сплющить!
И козырнул:
— Инспектор ДПС капитан Колобахин. Кажется, я вовремя…
Шамиль, щурясь от едкого дыма, криво улыбнулся все еще трясущимися губами:
— Ты не поверишь, капитан. Сам не знаю, как так получилось.
И, посерьезнев, добавил:
— Жить хочется… Жить хочется, командир, — хоть убей… Добежала, значит, девчушка?
— Девчушка?.. Ах, девчушка… Да, добежала девчушка. Повезло тебе с попутчицей, сообразительная. Ну-ка, пусти, я посмотрю, что ты там с ними учудил. Да обрез отдай, ни к чему он тебе уже. Не ровен час, пальнешь случайно.
Шамиль молча протянул капитану обрез, спрыгнул с капота и, отойдя в сторонку, бросил под ноги докуренную сигарету. Растоптал каблуком. Снова посмотрел наверх. И правда, какое счастье быть живым…
ebooksa