Шестопер усадил вора на стульчик, ловко приладил с обеих сторон головы датчики, регулируя длину кронштейнов. Потом защелкал тумблерами на панели — загорелись и замигали огоньки. По небольшому дисплею поползла кривая.
— Тек-с, тек-с, — балагурил без устали Шестопер, переключая тумблеры сканера, — щас глянем, что вы имеете, господин тягун. Так, двое с боку — ваших нет… В смысле, две единицы в оперативном пространстве поля. Обычный фон — два валета и вот это… На браслете они же? Ну, я ж и говорю… Неассимилированного витакса нет. Так ты, брат, без добычи? А что собирался сливать — из собственного поля, что ли? Как последняя корова? Стоп, а это что?..
Вик слегка напрягся: сейчас Валерка что-то должен определить, увидеть что-то должен на своем ящике и объяснить…
— Эй, Вик, да ты свистишь!.. — поразился Шестопер. — Ты тянешь прямо сейчас!
Он слегка отстранился от тягуна и защелкал переключателями еще проворнее.
— Друг мой, от тебя идет постоянный устойчивый поток, — растерянно пробормотал бармен. — Свистишь, как соловей!.. И куда? А главное, от кого? От меня?!
Вик напряженно замер на стульчике. Прозрачные глаза Валерки округлились, еще сохраняя добродушное и простоватое выражение. Он даже оглянулся, будто в комнате мог присутствовать кто-то еще кроме них двоих. Но рядом никого не было, и Шестопер обернулся к Вику:
— Сволочь! Ты… — бармен задохнулся, — ты принес сюда пробой?!
Вик оттолкнулся ногами и упал вместе со стульчиком на спину. Только это и спасло от удара набитого кулака, просвистевшего над самой макушкой. Упал, кувыркнулся через плечо и вновь оказался на ногах — в полуприсяде, с выставленными напряженными руками. Готовый отбиваться изо всех отпущенных природой сил…
Но Шестопер не собирался драться, хоть и имел в этом искусстве большое преимущество. Из-за поясного ремня сзади он выхватил шотган. Резким движением и звонко — совсем не картинно — взвел курок. Вику в лицо уставилось курносое куцее рыло револьвера.
Вор ушел в сторону, под прикрытие сканера, но противник присел, выцеливая между опор передвижного столика, и Вику ничего не оставалось, как метнуться дальше — за клеть.
— Валера! — крикнул он в слабой надежде урезонить разъяренного бармена. — Погоди! Не стреляй!
— Вылазь! — орал Шестопер. Стрелять через ажурные стойки клети он не решался — слишком дорогая это штука, клеть, — и нервно шарил дулом, выискивая возможность открыть огонь. Палец готовно лежал на спуске. — Вылазь, пристрелю. как собаку!
— Валера! — крикнул Вик с тоской, понимая, что остановить бывшего друга словами не удастся, и в следующий миг переместился к чемодану долгоиграющего конденсатора. Оперся в него обеими руками и толкнул что было сил в сторону стрелка.
Чемодан заскользил по гладкому полу со стремительностью торпеды и всем своим немалым весом ударил Шестопера по ногам.
— Мля! — успел выкрикнуть тот, заваливаясь, и в тот же миг грохнул выстрел. В закрытом пространстве комнаты звук его был подобен грохоту взорвавшейся бомбы. Пуля с отвратительным воем срикошетила от стены, но Вик уже метнулся к двери. Благо, был здесь не впервые и знал, как отмыкается запор изнутри.
Вывалился в предбанник, оттуда в коридор, чувствуя спиной полную свою беззащитность и уязвимость: возможность в любой миг получить в эту голую, неприкрытую, ставшую вдруг такой широкой спину — пулю! Перед глазами мелькнул писающий мальчик — к черту! — на выход! Там, с растерянной рожей, но готовый к драке застыл Роберт, вышибала Шестопера!
Вик кинулся через зал, преодолевая прыжками заставленное мебелью пространство — сбивая столы, переворачивая стулья, спотыкаясь, но преодолевая преграды. Зайцами скакали под ногами солонки и салфетницы. Сзади раздавались негодующие выкрики, тонувшие в грохоте и звоне, мелькнули вытянутые лица смутно знакомых ребят — Вик рвался к окну! И достиг его, желанного, и прыгнул головой вперед — как в ледяную воду, — в проем, перечеркнутый тонкими нитями жалюзи.
Сердце сжалось в болезненный комок. Умом он понимал, что тонкие пластиковые ленты декоративной занавески опасности не представляют, но под ложечкой все равно екнуло — стена! впереди стена из пластика, стекла, металла переплетов, еще черт знает чего! Но тело уже рвануло в полет — и со звоном, треском, каким-то подозрительным скрежетом проломило стоявший на пути барьер! Весело поскакали по асфальту стеклянные брызги…
Вик вылетел на улицу живым болидом, покатился по асфальту громадным комом измятых жалюзи, обернувшихся вокруг тела на манер греческой тоги. Среди лент застряли осколки витринного стекла, а внутри, как начинка в пироге, бултыхался тягун, силясь сбросить с себя ненужный наряд. У него получилось — выскочил наконец, как змея из кожи, и рванул по улице: слепо, запаленно.
ebooksa