— Успокойся, он жив, — промолвила сияющая мать, показав на двух мужчин, лежащих на песке. — Он открыл глаза, узнал меня. Именно в этот момент я увидела и тебя.
Такой близкий, еще слабый и вместе с тем отчетливый голос заставил Джо подскочить. Это был голос Жана.
— Мамита… мой добрый ангел!.. Джо… мой любимый брат!
Энергично растиравшие Жана горнорабочие отошли в сторону. С бьющимся сердцем и глазами, полными слез, женщина присела на корточки, положила к себе на колени голову Жана, нежно его поцеловала и тихим, прерывающимся от рыдания голосом, произнесла:
— Видишь ли, сынок, я хорошо знала, что должна была прийти… это выше моих сил… я чувствовала, что мои дети в опасности… и я пошла… И вот я здесь… вы живы… и слава Богу!
— Спасибо, мамита! Спасибо, моя вторая мама! А мой спутник… тот, которого я, к счастью, вырвал из лап смерти?..
— Да, извини, дорогой… на радостях я забыла о нем.
Один из рудокопов вылил в рот Гарри целый стакан агвардиенте. Вздрогнув, словно от прикосновения к находящемуся под электрическим напряжением проводу, молодой человек зашевелился и открыл глаза.
Пережив страшное падение, чудом не утонув, он посмотрел на окружавших его людей, узнал бесстрашных героев и произнес:
— Вы любите друг друга, словно два брата… я обязан вам жизнью… примите меня… я буду третьим братом…
Гарри приподнялся и протянул им дрожащие руки, чтобы пожать крепкие ладони Жана и Джо.
Услышав его голос, мамита побледнела, затем вздрогнула, как будто ее настиг удар в самое сердце.
Она пристально, с расширенными от ужаса глазами посмотрела на этого молодого человека, которого едва замечала, пока была поглощена заботой о Жане.
Увидев перед собой огромного янки, с большими серыми глазами и энергичным лицом, обрамленным белой бородкой, женщина воскликнула:
— Капитан Майкл!.. Адъютант императора Максимилиана… человек, который…
— Вы ошиблись, добрая душа, — прервал ее Гарри, — бывший адъютант императора, сегодня полковник Майкл или, что правильнее, Микаэль Джонс — мой отец…
— Конечно, это так, — с горечью ответила женщина, — прошло двадцать пять лет… и сын — живой портрет отца тех лет!
— Вы знали моего отца?
— Да, к несчастью для всех нас! Жан!.. Или, вернее, Тоньо… Тоньо Вальдес… ты спас жизнь сыну того, кто был палачом твоих родителей, принесшим им разорение, бесчестие и смерть!
ebooksa