— Почему же?
На вопрос Дружинина майор ответил вопросом:
— По словам Хмелева, минирование производил, кажется, обер-лейтенант Гербст?
— Совершенно верно.
— Мне довелось познакомиться с каким-то Гербстом, вернее, с его работой, в Ольшанских шахтах. Там место установки мин тоже было ложными следами запутано. Так что маневр с фиктивным минированием вполне в его стиле.
— Значит, по-вашему, поиски мины нужно продолжать? — спросил Шубин.
— Непременно.
— Как же вы намерены искать ее теперь?
— До сих пор мы искали в местах, наиболее вероятных для минирования, — ответил майор. — Теперь начнем сплошное обследование.
— А это надолго?
— Да, дело нескорое. Территория заводов очень захламлена, работать на ней нелегко. Боюсь, что времени на это понадобится много.
— А нам дорога каждая минута! — возбужденно воскликнул Дружинин. — Завтра начнут прибывать строительные рабочие. Уже сегодня прибудет бывший главный инженер одного из наших заводов. Вскоре ожидается и начальник восстановительных работ, назначенный министерством. Нам бы очень не хотелось охлаждать их пыл. Нельзя ли как-нибудь ускорить поиски этой проклятой мины?
— Тогда позвольте осуществить мой проект с детонирующими взрывами, — предложил Воеводин.
— Я полагаю, что теперь это дело решенное, — подумав немного, заявил Владимир Александрович. — Ваш проект осложнит восстановление и вызовет дополнительные расходы, но ждать больше невозможно. Сегодня же согласую это с обкомом.
Еще одна неудача
У окна в приемной райкома за небольшим письменным столом сидела Варя и разбирала какие-то документы. Вошедший в приемную майор Воеводин с восхищением смотрел на ее золотившиеся на солнце густые волосы. Видя, что Варя не обращает на него внимания, он подошел ближе.
— Ты так увлеклась своей работой, что даже замечать меня перестала?
Варя подняла голову, улыбнулась:
— В этом нет ничего удивительного, Алеша. Мы так редко видимся, к тому же ты ухитряешься так перепачкаться в заводских подвалах, что узнать тебя, право, мудрено.
— Мы же условились не упрекать друг друга, — смущенно проговорил Алексей. — Не делать того, что делаю, я не могу, да и не имею права, ты это прекрасно понимаешь…