Сафари,

Ночь была тихая и теплая. Под барзой, представлявшей простой навес, бои и негритянки кончили свои разговоры. Голые, как червяки, они разлеглись на циновках вокруг потухающего огня. Непредусмотрительные и ленивые, они не позаботились запастись топливом.

Внезапно устрашающий рев и яростные крики разбудили Брассера. Схватив лежавшее рядом с ним ружье, он выстрелил в воздух. Затем полуодетый вскочил с кровати и выбежал наружу. Испуганные бои размахивали руками.

— Афуа! Леопард утащил Афую! — кричали они. — Мы все заснули… Никто не слышал, как он подобрался! Он ушел вот в эту сторону!..

И все сразу стали показывать на непроницаемую и темную стену высоких трав.

Между тем, белый колебался… Можно ли было рисковать углубляться в заросли при такой темноте?.. Он сделал несколько шагов, стараясь прислушаться, но ничего не услышал.

Пожав плечами, он вернулся под барзу.

Дрожавшие от страха бои и негритянки снова разожгли почти потухший костер. Длинные языки красноватого пламени поднялись кверху, отбрасывая яркий свет вокруг. Пестрое одеяло и маленькая скамеечка, служившие подушкой несчастной служанке, валялись в нескольких шагах. Видно было, что Афуа энергично отбивалась.

Сейчас ничего нельзя было сделать. Приходилось ждать утра. Брассер и его спутник, который был разбужен шумом и также вышел из хижины с ружьем в руке, пошли спать, приказав боям поддерживать огонь.

— Отчего эти дурни дали заглохнуть огню? — сказал капитан. — Ведь они же знают, что здесь водится множество леопардов.

— Вы думаете, что их очень пугает огонь! — возразил Морэ. — Вы знаете Д’Жанду, капитан? Толстого боя начальника поста М’Боми… Ему больше посчастливилось, чем Афуе. Вам известен этот случай? Нет!.. Ну, так вот, однажды вечером, шесть месяцев тому назад, когда мы стояли лагерем у реки немного ниже Кирунду (начальник поста был в служебной поездке) и когда бои и гребцы, усевшись вокруг огня, играли в аримбу и рассказывали друг другу разные истории, какой-то отчаянный леопард, совершенно неожиданно, одним скачком прыгнул в самую середину почтенной компании, схватил Д’Жанду за шею (он был самый толстый из всех) и утащил его в заросли, находящиеся на расстоянии нескольких метров от того места, где все сидели. Парень кричал, как свинья, которую режут. Мы с комиссаром в это время самым спокойным образом играли в карты. Вы можете себе представить наше удивление, когда мы услышали эти крики. Как ужаленные, вскочили с места. А у меня как раз была квинта и четырнадцать.

К счастью, капрал конвоя, менее поддавшийся страху, чем другие, поступил так же, как и вы сегодня вечером, а именно выстрелил наугад. Этого оказалось достаточно, чтобы напугать леопарда, который и без того уже был напуган поднявшимся шумом и криками. Он выпустил Д’Жанду, который ревел во всю глотку и которого вскоре нашли поблизости. Леопард прокусил ему шею с двух сторон, когда тащил его в заросли. Он потерял много крови и, когда его принесли в лагерь, лишился чувств. Но у этих типов железное здоровье! Три дня спустя он уже уписывал бананы! Дюпон, доктор из М’Боми, поставил его на ноги в два счета. Но самое забавное из всего этого то, что этот плут Д’Жанду, как только выздоровел, сейчас же пошел к доктору требовать «матабиш» (подарок) за то, что позволил себя лечить!.. Вы можете себе представить какой «матабиш» дал ему Дюпон… Пинок ногой, от которого у него скулы свернулись на сторону, как, бывало, говорил добрейший Валлэ!..

Как бы то ни было, но этот каналья Д’Жанду и до сих пор жив и здоров, в то время как бедная Афуа!.. Что и говорить, меня это всего перевернуло! Нужно будет пропустить рюмочку чего-нибудь. Вы разрешите, капитан?

Брассер, не говоря ни слова, кивнул головой.

— Завтра утром, перед тем как тронуться в путь, надо будет обойти Заросли и посмотреть, что сталось с этой девочкой, — сказал он, наконец. — А теперь постараемся заснуть.

На следующий день, на рассвете, Брассер уже был на ногах. Вместе с Морэ они пошли по оставленным леопардом следам, которые можно было легко различить. На протяжении всего пути виднелись лужи крови. В тридцати метрах от опушки зарослей высокая трава была примята, — видно было, что здесь лежало тело. Хищник, по всей вероятности, здесь останавливался и опустил на землю молодую девушку. А на земле что-то сверкало. Морэ нагнулся и увидел бусы из цветных стекляшек, нанизанные в несколько рядов, которые Афуа носила на шее. Нитка, очевидно, лопнула, и бусы упали на землю. Немного подальше Брассер поднял медное кольцо, которое негритянки носят на щиколотке ноги. Оно было все покрыто кровью и валялось вместе с кусками тела. Капитан передал его своему спутнику, который невольно побледнел.

— Не стоит продолжать, капитан! — сказал он, бросая окровавленное кольцо. — Ничего не поделаешь. Леопард, очевидно, утащил бедняжку бог знает куда! Не будем напрасно терять силы, уже становится порядочно жарко. По-моему нужно вернуться назад.

— Нет, Нет! Пойдемте дальше! — возразил Брассер. — Если леопард оставил где-нибудь бедную девочку или, вернее, то, что от нее осталось, он наверное придет сюда сегодня вечером доканчивать свой ужин. И ручаюсь вам, что я не промахнусь. Погоди ж ты у меня, подлый зверь!..

Морэ ничего не возразил на это, и оба белых стали продолжать свои поиски. Они шли еще с полчаса, иногда теряя след, но затем снова находили его. Вдруг Морэ, показывая пальцем на кучу мелких веток и сухой травы, воскликнул:

— Здесь… Здесь, капитан!

Брассер с некоторым колебанием приблизился к указанному месту. Ветер приносил ему тошнотворный запах. Отбросив носком сапога окровавленную траву и куски тела, он увидел туловище, лишенное головы и обеих ног. Одна истерзанная рука висела на клочке мяса. Охваченный ужасом, Брассер невольно попятился.