Павлик понял намек бабушки так: на них должны быть только набедренные повязки.
— Ну а как же… без плавок? — растерялся Родик.
— Одень. Под повязкой не будет видно.
Подальше от дома, у самых кустов колючего барбариса, надежно защищающего от непрошенных гостей, ребята развели костер, нарвали много крупного папоротника и натыкали его вокруг.
— Как в Полинезии! — гордился своей выдумкой Родик.
Появилась бабушка… Нет, не бабушка — в свет ночного костра вошла девушка с рисунков в дедушкиной тетради! Босая, в цветастой короткой юбочке, плечи и грудь едва прикрывала накидка желтого ситца. Темная кожа в отблесках костра отливала начищенной бронзой и гармонично, мягко оттеняла простые лоскутки ткани, превращая их в дорогие шелка и бархат. На голове, естественно и кокетливо красовался венок ромашек.
Если бы на месте подростков у костра стоял взрослый мужчина, он смело поспорил бы, скажем, на 20 тысяч рублей, что этой женщине неизвестного возраста не более 20 лет. Но вместо взрослого мужчины у костра стоял Родик, который тут же упал на бревно, и продолжал лежать, глядя на волшебное видение. Не забыв, однако, оправить задравшуюся набедренную повязку из пионерского галстука отца. Павлик, напротив, вскочил и слегка попятился назад:
— Это ты, бабушка? Ну, клёво!
Волшебный призрачный свет костра с его сполохами и танцами отсветов на листьях преображал русский садовый участок в экзотический уголок тропического леса, а их самих — в жителей туземной деревни.
Расселись на бревнах, и бабушка продолжила рассказ: «Много лет жил твой дедушка, Павлик, в нашей деревне. Он давно вылечился, научился разговаривать по-нашему. Однажды вождь пригласил дедушку к себе (он тогда был ещё молодой, не вождь — твой дедушка), угощал кавой («Я знаю — это такой праздничный напиток!» — проявил эрудицию Родик). Да, верно, Родик. И сказал Азахау — так произносили имя дедушки на Самоа — что пора ему рассказать о тайне, которую он произносил в бреду, будучи больным. Произносил слова, которые у нас табу. И дедушка поведал вождю о странном огне под землей. Вождь сразу впал в транс, как говорят белые. Он решил, что это и есть огонь Сына Солнца, который они давно, 12 или 15 жизней (то есть, поколений) назад потеряли. «Он пропал, а ты нашел его, Азахау! Ты настоящий мау! Ты будешь нашим вождем! «Но я не знаю, как найти этот огонь» — возразил дедушка. «Ищи, ищи, быстрее и сколько хочешь, пока не найдешь! Выбери себе любую девушку и женись, расти детей и ищи. Когда найдешь, станешь вождем — ведь только вождь и мау могут общаться с Сыном Солнца!»
Когда наши рыбаки нашли дедушку в океане, мне было только пять лет. В десять лет белый чужестранец стал засматриваться на меня. В четырнадцать лет выбрал меня своей женой. Я помогала мужу искать пещеру Сына Солнца. Он помнил, что пещера начинается на небольшой глубине, всего 4–5 метров, на береговом крутом откосе острова, но на каком из островов — он не мог знать. Помнил только, что до огненного круга плыть под водой нужно долго. Мы ныряли по двадцать-тридцать раз в день, на берегах всех больших и малых островов нашей страны (бабушка избегала слова «Самоа», будто кто-то мог слышать здесь, в глухой деревне, ночью. «
Бабушка прервала речь:
— Тихо… В кустах кто-то есть…
Ребята прислушались.
— Нет, тихо всё… Это ветер… — утверждал Павлик.
Бабушка продолжила, поглядывая на кусты:
— На чем я кончила?
— Только оно… — подсказал Родик.
— Оно было не таким…
В этот момент за кустами барбариса послышался уже не шорох листьев, а настоящий шум, похожий на шум борьбы, с ясно различимыми придыханиями и приглушенными выкриками. Вдруг раздался выстрел, затем звук шагов убегающего человека или животного, и из кустов, скрипя зубами (как без этого продраться сквозь кусты барбариса!) вылез темный силуэт человека. Большого, с дубиной в руке. Вся «полинезийская» компания собралась бежать в дом, но, заметив, что человек одной рукой зажимал плечо другой руки, по которой текла кровь, остановилась.
ebooksa