– Если так, то что? – Хоро опять остановилась и повернулась к Лоуренсу. Слова застряли у него в горле; Хоро придвинулась и продолжила: – Если так, то я должна вести себя как хочу, говоришь? Просто взять и отбросить ум и гордость Мудрой волчицы, да?
Ее голос из-под капюшона звучал вызывающе, глаза горели рубиново-красным огнем, как самое густое вино.
– У меня есть и свои заботы. И я не настолько умна. Ты хочешь, чтобы я была то честна, то вежлива, но я просто не могу. И вообще, – она сцепила руки за спиной и отвернулась, – ты просишь только о том, что удобнее всего для тебя самого.
– !..
Струя гнева обожгла Лоуренсу горло, точно он проглотил что-то горячее.
Он совершенно не собирался говорить невпопад или больше, чем нужно. Если попытки Хоро вести себя, как подобает Мудрой волчице, давали ей лишь страдание и гнев, значит, она должна отбросить эту роль. Так он считал совершенно искренне, и это не имело никакого отношения к его удобству или неудобству.
– Ты сама знаешь, что это не так, – проговорил он.
Хоро обернулась, и взгляд ее янтарных с краснинкой глаз вперился в Лоуренса. Эти глаза не шутили, не дразнили – но поражения в них не было, и подозрения тоже.
– Правда?
Это ее слово послужило для Лоуренса подтверждением.
– Правда, – ответил он. Хоро продолжала смотреть, точно заглядывала в самое его сердце.
Потом она опустила веки и состроила невинное, почти сонное лицо.
В конечном счете, чтобы заткнуть рот противнику, достаточно всего лишь закрыть глаза. Ровно в тот самый миг, когда Лоуренс осознал эту истину, Хоро открыла глаза обратно и вдруг улыбнулась.
– Однако ты довольно смел, – промолвила она.
– А?
– Раз говоришь мне быть честнее. Причем именно здесь и сейчас, – Хоро посмотрела перед собой и улыбнулась веселой улыбкой. – С таким же успехом ты мог просто натравить меня на них, как собаку.
Ее глаза зло блеснули.
– А… – Лоуренс без особого труда представил себе, как Хоро влетает между читающей нравоучение с серьезным видом Эльзой и жадно внимающим Коулом. – Н-нет, я вовсе не это –
– Тогда что ты имел в виду?
Лоуренс лишился дара речи. Он стоял и тер лоб рукой.