И сейчас, проснувшись, сразу ощутил себя во времени и пространстве, готовым продолжать плавание и прерванное сном романтическое повествование о жизни странствующего отшельника, каковым стал после многих лет учения, бесплодных поисков самого себя в круговертях мудрёной, но, если глубже вникнуть, — суетной жизни.
Сегодня 28 июня. Четверг, 45‑й день моего одиночного плавания на плоту–катамаране вниз по Оби. На Крайний Север, в тундровое Заполярье, в снежную Арктику.
В неведомое сказочное Лукоморье бегу я от мирской суеты к белым медведям и птичьим базарам.
Совсем рядом плещется, шумит великая сибирская река.
Рассвет вставал над Обью.
Где–то поблизости жалобно попискивает маленький длинноносик–куличёк. Мохнатый золотисто–чёрный шмель бьётся о стенки палатки. Нудно ноет возле уха комар.
Призывный трубно–звонкий лебединый крик доносится издалека: мой добрый Ангел! Слышу тебя!
Жгучее солнце, просвечивая брезент, подобралось к открытому пологу палатки, заблистало прямо в глаза.
Уклоняясь от ослепительного света, бьющего через открытый полог палатки, я прикрыл глаза, нежась в горячих солнечных лучах, растягивая удовольствие последних минут. Щедроты солнца проливались в душу, наполняя её светлой радостью.
С улыбкой блаженства я чувствовал себя беспечным путешествеником, плывущим на плоту без цели и задач. В Никуда.
Мысленно взирая окружавший меня бескрайний водный простор с высоты пролетевшей надо мной лебединой стаи, я осознавал себя хозяином этого огромного, необозримого взглядом пространства, представлявшего собой во множестве торчащие из воды вершины кустов и деревьев, залитых половодьем, тальниковые островки, плёсы, протоки. В этом затерянном от цивилизации нетронутом мире я — ненормальный чудик и странствующий отшельник–романтик один его властитель и повелитель: долго ещё не сунутся сюда «нормальные». Что им здесь делать? Что они здесь забыли? Где пятизвёздочные отели? Где комфорт и удобства для отдыха? Где рестораны, пляжи, сауны, площадки для гольфа? Ничего нет! А потому и рож самодовольных, наглых, хамоватых, вольяжно–развязных здесь нет.
Господи! Сделай так, чтобы жадные до нефти и газа грабители никогда бы не пришли сюда, не порушили бы этот прекрасный, очаровательный своей дикостью северный край, такой с виду величественный и вечный, но такой ранимый и хрупкий! Господи, отними память у алчных и безжалостных истязателей природы, сохрани то, что осталось на Земле нетронутым загребущей варварской рукой!
«Полной ненавистью ненавижу их; враги они мне». Библия, «Псалтирь», псалом Давида 138, (22).
«Восстань, Господи, во гневе Твоём; подвигнись против неистовства врагов моих, пробудись для меня на суд, который Ты заповедал». Библия, псалом 7, (7).
«Господи! Да не постыжусь, что я к Тебе взываю; нечестивые же да посрамятся, да умолкнут в аде». Библия, «Псалтирь», псалом Давида 30, (18).
Я дотянулся до полога и прикрыл его. Полежу ещё! Скрытый свет, лившийся сквозь стенки и щели палатки, высвечивал глянец планшета, зелёно–синий бок рюкзака и жёлтый корпус радиоприёмника, отражался в никеле фонаря и термоса, дрожал на алюминии котелка, струился на постель.
Хорошо лежать просто так и думать… Совершать экскурс в прошлое…
…Когда торпедный электрик с нашей подводной лодки К-136 Владька Рюмшин, хлюпая расквашенным носом, вернул мне украденную у меня нейлоновую японскую тенниску радужной расцветки, радости моей не было предела. И то правда — очень уж привлекательно я в ней смотрелся.
Конечно, каждый сам себе нравится, особенно, на фотографиях юных лет, но не каждый, словно Нарцисс, любуется своим отражением. То нос картошкой, то губы вареники. Волосёнки жиденькие на голове или уши оттопыренные торчат. Глаза бесцветные под белесыми ресницами смотрят невыразительно. Конопушки, веснушки, родинки — да мало ли других изъянов на лице?!
А я глядел в зеркало вполне довольный собой: не Ален Делон, но паренёк симпатичный, девчонкам нравлюсь, факт. Пора показать себя и на людей посмотреть.
ebooksa