Бабка опустилась перед образами.
— О, господи! Мать пресвятая богородица!
— Медведь задавил? — в черных Вериных глазах заискрился страх.
— Нет, умер от пули.
— О, господи, да кто же это его?
— Я… невз…
Вера не дала договорить, с плачем свалилась на руки Петру.
По Аминдакану быстро расползлись зловещие слухи: «Петр Стрельцов застрелил Егора Лисина… Знамо дело, за отца отомстил». Но большинство колхозников наотрез возражало: «Будет Петруха в человека стрелять! Не-е! Не таковский он мужик».
Яков Лисин, изрядно покачиваясь, вошел в ограду своего друга Семена Малышева. Хозяин встретил гостя у крыльца с охапкой дров.
— Здорово, Сеня!
— Здравствуй, Якуха, проходи в избу.
В доме Малышева было прохладно и неуютно. Пахло затхлым неумытым углом. Они молча закурили.
— Как получилось-то?
— Петька стрелял в медведя и попутно, вторым, зацепил Егора.
— Вот ведь сволочь-то какой! — Семен сердито сверкнул цыганскими глазами.
— Не приведи господь, варнак… душегубец.
Малышев в упор посмотрел на Якова, тот не выдержал взгляда и опустил глаза.
— Чо, думаешь, простить?
— Ни в жись!.. Пришел попросить тебя чиркнуть гумагу в суд.
— А свидетель-то есть?