Впрочем, чудесное здание всё ещё остаётся незаконченным.
Почему люди так любят приключения? Опасности, хлопоты, бессонные ночи. Какое удовольствие можно находить в комариных укусах, промокшей от росы одежде, трудностях и смертельной усталости? Ответ может быть только один. Всё это так приятно вспоминать тихим спокойным вечером в дружеской компании. Когда за окном монотонно постукивает мелкий летний дождик, на стол водружён вёдерный самовар, помнящий ещё эпические времена Российской империи, и некуда торопиться, а свет включать ещё вроде бы рано.
Счастлив человек, у которого вот в такой скучный дачный вечер, есть в запасе история о каких-нибудь удивительных приключениях, тайных обществах или исчезнувших сокровищах. Мы сидели на кухне и говорили. Я предложил было разжечь камин в дядиной комнате, но старый ценитель застольных бесед предпочёл кухню.
– У камина хорошо мечтать и хандрить, – сказал он, – а обсуждать сложные вопросы нужно на кухне. За чаем.
Напиток аристократов и философов! Помню, помню. На Лену наш седовласый мудрец произвёл впечатление сногсшибательное. Она слушала его, раскрыв рот, и боялась пропустить даже одно слово. Дяде это льстило. Он теперь повязывал шею шёлковым платком и при разговоре, как-то особенно изящно стал помахивать рукой.
Девушку мы поселили в небольшой комнатке на втором этаже, где обычно спал я, а мне, как самому привычному к походам и лишениям, пришлось перебираться со стареньким матрасом на веранду. Нужно сказать, для чудных июньских ночей это не самый худший вариант. Когда после тревог и бурь снова оказываешься в тихой и безветренной гавани, где ничего не происходит, и жизнь течёт от завтрака до обеда, и от ужина до вечернего чая, особенно сильно ощущаешь всю благотворную силу безмятежного покоя. Не нужно никуда бежать, ничего искать. Можно только думать. Неторопливо и обстоятельно.
Но даже этого делать не хотелось. Пусть этим займётся тот, кому это положено. Профессиональный философ. Он и не пытался перекладывать сию тяжкую ношу на чужие плечи. В первый же вечер наш капитан рассадил свою команду вокруг самовара, и мы отправились в путешествие на корабле мысли, самое захватывающее из всех, какие только могут быть.
– Ведь для мысли нет недоступного. Она в мгновение ока переносит нас по временам и странам, создаёт и разрушает целые города, ведёт нас в кельи отшельников и дворцы королей, перемешивает правду и вымысел.
После такого вступления трудно не вдохновиться. Но мне, как раз хотелось поскорее именно отделить правду от вымысла, о чём я и сказал увлечённо витийствующему философу. Поседевшего в идеологических битвах ветерана это ничуть не смутило.
– Без воображения невозможно связать факты в соответствующую цепочку. Они так и останутся россыпью случайных событий. Как ты, скажи на милость, сложишь в одну корзину масонский храм, клад, закопанный в заброшенной усадьбе, революционеров, немецких разведчиков, современных проходимцев? На первый взгляд, это вещи бесконечно далёкие друг от друга. Но мы уже имели счастье убедиться, что всё это очень тесно переплетается в потёмках истории.
Начнём с конца. В Ульяновске появляется некий Вильям Смит. О нём самом неизвестно практически ничего. Но зато мы немало знаем о его интересах. Этот дяденька интересуется симбирским масонством. Почему? Зачем какому-то иностранцу все эти дела давно минувших дней? И почему именно симбирским?
– Просто, для отвода глаз, – Я решил немного укоротить затянувшееся вступление.
– Очень похоже на то, – согласился дядя. – В действительности этого историка интересовала госпожа Перси-Френч. Наша прекрасная собеседница больше всех знает об этих поисках. Я прав?
Лена только ждала момента, чтобы броситься вслед за манящим огоньком тайны. Она снова напоминала охотницу:
– Он проявлял очень большой интерес к родословной Киндяковых, предков Екатерины Максимилиановны по матери.
– А Скребицкие, ваш дворец в Тереньге?
– О них даже не упоминалось.
Дядя Боря удовлетворённо прикрыл глаза:
– Масонский храм, как мы видим, этого джентльмена тоже не очень интересовал. Его протеже лишь порасспросил кое-какую поверхностную информацию по этому вопросу, чем и ограничился. Следовательно, главный интерес этого Смита лежит в прошлом рода Киндяковых. Почему?
Пауза получилась эффектной. Никто не проронил ни звука, понимая, что у задавшего вопрос, уже имеется ответ.
ebooksa