— Во, ты зришь в корень. Я тоже так думаю. Только не от того, что я нализался, как свинья, а от того, что она бесстыжая тварь…т-с-с-с, — Эдуард встал с кресла и пошатнулся.
— Ты ничего не слышал, браток. Ничего. Договорились? — заплетающимся языком проговорил Эдуард.
— Конечно, ничего, Эдуард Борисович. Мы с вами говорили о жизни. А про Алину Олеговну — ни слова.
— Молодец, ты мне нравишься. Иди, выпей со мной, — Эдуард потянулся к бутылке.
— Нет, что вы, я на работе. Мне нельзя.
— Да какая к черту работа, — настаивал Эдуард. — Я никуда сегодня не еду. Пей, от такого коньяка не отказываются.
— Нет. Не положено. Я лучше пойду. А вы бы спать ложились. Алина Олеговна придет и ничего не заметит тогда.
— Да? Ты думаешь, мне это поможет? — усмехнулся Эдуард.
— Конечно, утром будете, как огурчик.
— Вот, дурак. Я разве об этом. Ну, ладно, что с тобой говорить. Иди уже, — Эдуард неопределенно махнул рукой. Шофер поспешил удалиться.
Какое-то время Эдуард тупо сидел в кресле. Затем его взгляд упал на бутылку, она была пуста. Эдуард встал и шатаясь направился к бару. Оттуда он извлек другую бутылку, еще не начатую. Минуту он, раздумывая, глядел на нее, затем принялся открывать.
Анна мерила шагами аллеи старого парка, расположенного недалеко от ее дома. Только сейчас она оценила преимущества расположения своего жилища именно в таком месте. Куда бы она сейчас пошла в противном случае? Где бы смогла успокоить свое взбудораженное сознание? К Смольской? Ну, уж, нет.
Анна наперед знала, что скажет ей подруга. Нет, сейчас она не хотела этого бесконечного перетирания давно заезженной темы. Сначала Смольская очередной раз бы напомнила Анне, какие все мужики сволочи, а потом предложила бы вариант использования этой сволочной братии для достижения своей личной выгоды. Что касается Рагозина, тут все и так ясно. Лена высказалась сегодня в театре вполне определенно. Анна слышала от нее это уже не в первый раз. А вот относительно Мити Анна никогда не разрешала Смольской циничных высказываний, настаивая на том, что у них с Митей огромное и светлое чувство. Анна не рисковала перед Смольской называть это любовью, но в глубине души была уверена в том, что они с Митей любят друг друга. Но сегодня первый раз усомнилась в этом. Цепкие щупальца сомнений крепко впились в нее и не хотели отпускать с того самого момента, как Анна услышала от Мити его ошеломляющее заявление. Он предложил ей отдаться режиссеру так буднично и просто, как будто всего-навсего советовал ей сходить купить батон хлеба. Как только Анна об этом вспомнила, горячая волна ненависти к своему обидчику, смешанная с острой жалостью к самой себе, к своему оскорбленному самолюбию, бросилась ей в голову.
— Если бы он меня любил, он никогда бы не произнес таких слов в мой адрес, — прошептала Анна и заплакала. Она рыдала, громко всхлипывая и размазывая слезы по щекам. В парке было пустынно, и Анна смогла наплакаться вволю, не привлекая ничьего любопытного внимания. Когда она успокоилась, то почувствовала себя немного лучше. Как будто вместе со слезами ушла и часть нанесенной ей обиды. Но Анна знала, что слезами горю не поможешь. Слезы, это легкая терапия, скорая помощь самой себе. А вот, чтобы избавиться от последствий услышанного, необходимо поговорить с Митей. И как можно скорее, не откладывая в долгий ящик, пока эта обида не укоренилась в ней всеми своими корнями. Анна была полна решимости не дать этим ядовитым отросткам возможности прорасти в своем сердце. Она спешно повернула к дому.
Дмитрий не то, чтобы очень переживал по поводу возникшего недоразумения у них с Анной, но ему было слегка не по себе. Он знал взбалмошный характер своей подруги и теперь немного опасался того, что под горячую руку, она выгонит его. И куда он тогда пойдет? Он приезжий, в этом городе никого не знает. Да и заработка у него сейчас нет. Музыканту так трудно найти работу по душе и соответствующую его таланту. Ведь он настоящий художник, творец, а не ремесленник, примерно так рассуждал Дмитрий, прислушиваясь к тишине квартиры. Ему хотелось, чтобы Анна скорее вернулась. Он надеялся, что она уже успокоилась. Анна была вспыльчивой, но и быстро отходчивой, при этом никогда не напоминала ему о его промахах. Время шло, но Анна все не появлялась, и Дима незаметно для себя задремал. Он не слышал, как пришла Анна.
Анна осторожно присела на краешек дивана, чтобы не разбудить спящего друга. Во сне его лицо казалось ей таким беззащитным и родным, что Анна даже усомнилась в том, что конфликт, возникший между ними, произошел на самом деле. Ее захлестнула волна острой нежности. И в тот же самый момент сердце Анны сжалось от тяжелого предчувствия, что эта нежность, не что иное, как прощальный привет ее любви к этому человеку. Ей снова захотелось плакать, но в этот момент Дима открыл глаза, сонно потянулся и как ни в чем не бывало поцеловал ее в губы. Анна не сопротивлялась, но и не ответила на его поцелуй.
— Где ты так долго ходила? Иди ко мне, — Дима притянул ее к себе.
Анна высвободилась из его объятий и холодно произнесла:
— Вставай, нам надо поговорить.
— Ну, вот. Сейчас начнется, — с видом обреченного Дима поднялся.
ebooksa