— Это, смотря за что. Алина Игоревна в земле, а вы ее фирму к рукам прибрали. Разве это справедливо?
— Ты что борец за справедливость?
— А это как посмотреть. В каком-то смысле и борец.
— И какая именно справедливость тебя волнует?
— Мне кажется несправедливо, если вы будете благодаря смерти Алины Игоревны все иметь, а я останусь при своих. А ведь я тоже внес свой вклад в ваше процветание.
— Так что же ты хочешь?
— Каждый месяц иметь по десять кусков.
— Не жирно ли?
— Вы за меня не беспокойтесь, у меня печень, как часы работает. Справится.
— И долго я буду должен тебе платить?
— До смерти. Либо вашей, либо моей. Соглашайтесь, Эдуард Борисович, для вас теперь это не деньги. Так, шелуха.
Оно может и шелуха, а что будет, если тебе однажды захочется иметь больше этой шелухи, подумал Эдуард. А потом еще больше. И еще. Человеческая жадность не знает границ. Можно не сомневаться, что так все и произойдет.
— А если откажусь?
— Вы не совершите такую глупость. Я вас знаю.
Эдуард кивнул головой. Сергей абсолютно прав, он не совершит такую глупость, отказавшись платить этому негодяю. Но и другую глупость он тоже не желает совершать — соглашаться на его условия.
Эдуард встал.
— Хорошо, я подумаю над твоим предложением.
Сергей тоже поднялся с кресла.
— Я надеялся, мы с вами прямо сейчас и договоримся.
— Ты получишь ответ завтра. Подожди один день.