Орден Белого Орла

Операция по добыванию старинных российских орденов прошла более или менее успешно. Это несколько повысило престиж Мозоля в моих глазах. И все же я чувствовал, что он становится все более неуправляемым. «В Бразилию он все-таки съездит, – решил я. – Хотя это станет его последней командировкой. Струг-то еще не готов к выполнению подобных заданий…»

А орден Белого Орла, который Мозоль явно пытался заиграть, наводил на определенные мысли. Но меня сейчас снедали другие опасения.

Предстоящая встреча с Инженером чрезвычайно волновала меня. Совсем недавно я посмотрел доперестроечный фильм, как комитетчики брали с поличным резидента американской разведки на операции, подобной той, что предстояла мне. Потому-то я и трусил по-черному, когда ранним утром следующего дня отправился на Казанский вокзал, где ко мне должен был подойти нужный человек.

Я поехал на метро. Несколько раз проверялся на всякий случай, выходя из вагона перед самым закрытием дверей. Все было спокойно, никто за мной не следил. И все равно я нервничал.

На Казанском к назначенному месту я подошел не сразу, постояв несколько минут возле большого окна, через стекло которого хорошо просматривалось все кассовое помещение. Там тоже все было спокойно. И я, решившись, прошел в зал.

Ждать долго не пришлось. Точно в назначенное время возле меня словно невзначай остановился невзрачный человек среднего роста в офицерской фуражке без кокарды.

– Не разменяете тысячную купюру? – спросил он меня.

– Разменяю, – ответил я и полез за портмоне, где лежали заранее приготовленные разменные деньги.

Вместе с тысячной купюрой невзрачный человек сунул мне в руку небольшую металлическую коробку, которую я тут же положил в карман плаща.

Когда возвращался домой после «шпионского свидания», меня колотила нервная дрожь. И хотя я всячески убеждал себя, что все прошло удачно, чувство страха не проходило. Дома я снял плащ и, повесив его в прихожей, пошел в ванную мыть руки. В этот момент и раздался телефонный звонок.

– Иван Николаевич? – услышал я. – Это от вашего знакомого… Ваш новый протеже погорел. Вам очень рекомендуют срочно поменять квартиру. Лучше уехать из города совсем. Как только окажетесь на новом месте, подайте о себе весточку. Только не задерживайтесь в Москве! Слышите меня? Это не в ваших интересах…

– Слышу… – еле выдавил я из себя и положил трубку. «Все бросить и уехать?» – промелькнуло в голове. Ну уж нет! Один преуспевающий бизнесмен давно просил уступить ему мои пятикомнатные хоромы за хорошие деньги. Надо срочно позвонить и сказать, что согласен на продажу…

Я набрал номер покупателя.

– Семен Васильевич? Это я, Телегин!.. Вашими молитвами. Я согласен на продажу, но о сумме нужно подумать. Дешево я не уступлю даже вам, старому доброму приятелю. Да… Секунду, кто-то ко мне в квартиру трезвонит. Сейчас отважу неурочного посетителя, и продолжим беседу.

Я положил трубку на телефонный столик и пошел открывать входную дверь…

Прохоров-Мозоль

…Я и не думал, что так люблю Инну. Понимание этого пришло только после ее гибели.

Вернувшись в Москву, я первые дни был сам не свой. Слонялся без дела, ходил по кабакам, напиваясь до чертиков. Не знаю, сколько бы все это продолжалось, если бы Телегин не предложил верное дельце со старинными российскими орденами. Я согласился взяться за него без особого желания. Но мысль о том, что мне необходимо встряхнуться, заставила меня действовать.

На следующее утро, когда ордена были в моих руках, я с пристрастием рассмотрел их. Особенно мне приглянулись звезда и крест с белым эмалевым орлом. Это позже я узнал, что орден так и назывался, а в то утро мне почему-то страшно захотелось оставить его у себя. И я оставил. Правда, Телегин каким-то образом пронюхал, что я отдал ему не все ордена, но прямых доказательств у него не имелось.

Максим Воздвиженский, бывший моим гидом в Париже, говорил, что у него имеется богатый коллекционер. Именно для него я доставал награды советского периода. Но он заплатил бы гораздо больше за старинные российские ордена. В этом я нисколько не сомневался, потому решил прокрутить операцию по продаже ордена Белого Орла самостоятельно. Но дело не выгорело. Нашего курьера, проводника в международном поезде Брюссель – Москва, пощипали пограничники. Узнал я об этом от него самого при нашей очередной встрече у Центрального телеграфа.