Царским движением он поправил прядь волос, забросив их правой рукой с виска за ухо, поднял еще выше высоко поднятую голову и глубокомысленно произнес:
– Нельзя лежащей на дороге собаке показывать, что вы ее боитесь, иначе она обязательно укусит вас.
– Я люблю собак и всегда во время могу сказать любой, что она хорошая собака,– сказал миролюбиво Михаил.– Может никто не тронет меня?
– У собак развито обоняние. Сколько бы вы не говорили ласковых слов, результат не заставит себя ждать и бросок собаки последует незамедлительно, как только вы выделите адреналин.
– А если я попробую прокрасться на цыпочках перед мордой спящей собаки?
– Не пытайтесь! Откуда вы узнаете, спит она или бодрствует? В какой-то момент вам все равно захочется ускорить шаг, и возникнет желание поскорее скрыться перед лицом опасности. Попытка убежать станет для собаки сигналом начала действий. Атака неизбежна. Она непременно догонит и вцепится в вас. Собаки очень любят, когда от них убегают.
Профессор замолчал, прислушиваясь, успела ли собака догнать убегающего чудака. Он слушал, выставив локатор уха в сторону двери и свернув голову набок голову так долго, что чуть не превратился в мумию. Затихший аспирант, сжавшись в кресле, неотрывно следил за каждым движением шефа. Наконец профессор принял горделивую прежнюю позу и продолжил повествование.
– На вопросы, сыплющиеся из зала, отвечайте с почтением. Откуда вам знать, задает вопрос, размахивая руками и бурно выражая эмоции, выступающий или он является всего лишь чьим-то рупором? Иногда, выслушав вопрос, заданный разрывающейся на поводке шавкой, на самом деле приходиться отвечать рядом сидящему, вроде бы безучастному наблюдателю, являющимся волкодавом. Помните, что всегда весьма опасен повизгивающий шакал, путающийся в ногах Шерхана. Не реагируйте на форму изъяснения. Покажите, что задаваемые вопросы лишь помогают вам раскрыть тему диссертации, которую вы не могли полностью осветить из-за нехватки отведенного для выступления времени. На несколько вопросов можете ответить запальчиво. Бытует мнение, что молодежи свойственна запальчивость. Пусть считают, что вы горите и что защита диссертации для вас является вопросом жизни и смерти. Но не увлекайтесь! Бросать камни в собаку или злить ее слишком усердно можно только в том случае, если вы сидите высоко на заборе в полной уверенности, что она, несмотря на суетливость и усердие, не допрыгнет и не достанет вас. Вы можете спокойно громить иностранных авторов со всей их никчемной, зарубежной наукой. Что они там могут создать существенного и что они, главное, находясь за границей, могут сейчас вам ответить? Но если собака живет в вашем подъезде, она запомнит навечно даже недоброжелательный взгляд и в последующем не даст вам спокойно войти в собственную квартиру. Если вы пнули собаку ногой или обругали ее через щель полузакрытой двери, житья вам не будет надолго, как бы вы не старались впоследствии подружиться с ней, отыскивая в своем лексиконе ласковые слова и предлагая заранее приготовленный лучший кусок мяса с косточкой. Не пытайтесь убежать от вопросов! Иначе им не будет конца. Боязнь каверзных вопросов может привести слушателей к ощущению жертвы, находящейся в середине сжимающегося кольца, образованного подступающей со всех сторон голодной стаи волков, завывающих на повисшую в небе круглую луну. Голодная стая, в первую очередь, съедает незадачливого пришельца, за которого некому постоять, или самого слабого, которого с молчаливого согласия приносят в жертв. Как бы не сжимался круг вокруг вас, вы не потерпите поражения, пока не сдадитесь сами. Если же покажете, что боитесь, всегда найдется смельчак, который первым бросится на вас и затем вся стая прикончит и сожрет вас. Вы должны чувствовать себя настолько сильным, чтобы стая опасалась напасть. Брызгающие слюной смельчаки тоже бояться, поскольку соображают, что могут получить достойный отпор и тогда стая сгрызет их прежде, чем вас. К тому же неудачливых прыгунов незримо останавливает присутствие на Великом Хурале ваших защитников, которые всегда присутствуют, вроде бы безмятежно развалившиеся в креслах. Вспомните пантеру Багиру и медведя Балу, оберегающих своим присутствием Маугли на Скале советов от недоброжелателей. Проходит время, меняются обычаи и окружающая обстановка, а все остаётся неизменным…
ПРОФЕССОРСКАЯ ЗАБЫВЧИВОСТЬ
Наталья Владимировна, как обычно, перед выходом на работу поцеловала мужа щечку и перекрестила на прощание. Леонид Александрович вышел в коридор, потоптался у двери, вынул из портфеля заранее припасенную табличку с надписью «ПРОФЕССОР В ЛАБОРАТОРИИ». Повесил её на вбитый в стену гвоздик на уровне груди, чтобы каждый знал, где искать профессора в случае нужды. Затем совершил еще один ритуал, введенный несколько месяцев назад, и полностью себя оправдавший. В последнее время профессор частенько попадал впросак, возвращаясь домой без ключа, и терпя от этого кучу неприятностей. Чтобы исключить всякие неожиданности, он воспользовался нововведением, заключавшимся в том, что при выходе из дома следует похлопать рукой по карману пиджака, нащупать связку ключей и, вытащив, потрясти ими в воздухе, как бы говоря замку: видишь, они со мной. Проделав заученную комбинацию, профессор положил вытащенные из кармана ключи и положил их обратно, после чего осторожно спустился по лестнице.
Выйдя из дома, Леонид Александрович огляделся по сторонам. Природа в видимом окружении дышала спокойствием, утренней свежестью и прохладой. По обеим сторонам от подъезда в клумбах перед окнами зеленели кусты и цвели, ухоженные заботливыми руками, астры и гладиолусы, предвестники осени, указывающие, несмотря на струящуюся теплынь, на приближение следующего сезона года. Профессор подумал о быстротечности дней и увядании еще недавно благоухающих весенних цветов, от которых остались лишь воспоминания. На проселочной дороге, на которую предстояло свернуть, в листве деревьев щебетали птицы. Сбоку, за оградой, начинался опытный, никем не охраняемый, доступный для всех желающих, фруктовый сад. Подымающееся солнце радостно улыбалось, предвещая чудесный день. Безмятежной походкой Леонид Александрович направился к возвышающемуся на пригорке институту, на крыше которого разместился громадный транспарант с жизнеутверждающим лозунгом: «СЛАВА НАШЕЙ НАУКЕ!». Из соседнего подъезда дома вышли двое сотрудников, которые тоже направились в сторону института.
Леонид Александрович , поздоровавшись, присоединился к коллегам и включился в разговор, касающийся того, какой сегодня чудесный день и как много пришлось присутствующим потрудиться для развития науки. Один из коллег, Никодим Юрьевич, затронул злободневный вопрос о внесенном личном вкладе, о чем он мог говорить бесконечно, но неожиданно запнулся на полуслове и, установив неподвижный взгляд на груди профессора, переменил тему.
– Скажите, любезный батенька,– обратился он, перегородив дорогу Леониду Александровичу и встав напротив,– а почему вы надели майку поверх рубашки и сверху вывесили, как развевающийся флаг, желтый галстук?
Леонид Александрович судорожно одернул полу пиджака, распахнул его, осторожно, пробуя на прочность, двумя пальцами потянул галстук вниз, после чего стал вращать его попеременно по часовой стрелке и против нее, с интересом рассматривая крапинки на желтом фоне. Закончив проверку галстука на прочность, он переключился на майку и зачем-то вытащил её из штанин и заправил обратно.
Возникла немая пауза. Трое растерянных людей, сочувствуя незадачливому герою, стояли, переглядываясь.
– Никто толком не знает, как следует правильно носить вещи,– стараясь разрядить обстановку и оставаясь серьезным, сказал Никодим Юрьевич.– Профессор вводит новую моду, которая претендует на последний крик или, лучше сказать «писк предстоящего сезона». Мы привыкли к галстуку на рубашке. Мне случалось наблюдать и за шокирующей публикой, рассматривающей героя в галстуке на голом пупке, но самый экстравагантный модельер пока не додумался водрузить поношенную майку поверх выглаженной рубашки, увенчанной сверху развивающимся галстуком.
Он не сдержался и захохотал. Его смех, как колокольчик, звенел, не утихая. От избытка чувств шутник стал, не сдерживаясь, махать в разные стороны авоськой, внутри которой болтался портфель. Леонид Александрович с интересом следил за движущейся рукой, крепко удерживающей сетку для продуктов, куда, как рыба в невод, попал огромный портфель. В принципе, трудно понять, что и зачем следует надевать и куда что следует класть: портфель в сетку или сетку в портфель? Принципиального значения это не имело. И то и другое имело право на существование. Небольшие габариты авоськи обязывали положить ее в портфель, но можно было поступить наоборот, например, втиснуть в нее, большой портфель. По существу разница отсутствовала. Истину подтверждало услышанное в школе на уроке математики правило: от перемены мест слагаемых сумма не изменяется. В другое время Леонид Александрович с удовольствием посмеялся бы над незадачливым коллегой, умудрившимся засунуть портфель в авоську, но сейчас его куда больше мучил собственный промах.
– Понимаете,– постарался объясниться он,– недоразумение с одеждой произошло по причине излишней спешки. Ни с того, ни с сего жена остановила меня перед выходом из квартиры, одетого в черный костюм в белой рубашке и красном галстуке, указывающем на боевитость, и стала настаивать, что мне следует переодеться. Видите ли, она с вечера приготовила парадный летний костюм, а утром все ее старания, как кошке под хвост, пошли прахом. В летний солнечный день, убежденно доказывала она, когда всё вокруг сверкает и блещет красотой, необходим белый костюм, который она подбирала полгода назад специально для сегодняшнего дня. Мои доводы, что я уже одет и что лучше на ученом совете не выпендриваться и выглядеть, как все, в привычном чёрном наряде, ни к чему вразумительному не привели. Впрочем, я давно смирился с женой в отношении моих нарядов и знаю, что спорить с ней бесполезно. Все равно получается, что она права и лучше знает, что мне одеть и когда. Интересно, почему она не предупредила вечером, во что мне нарядиться утром. Я бы морально подготовился. Вот вы,– простер он руки к коллегам в поисках защиты,– одеты по этикету в нормальные, парадные, черные костюмы, а я почему-то влез в белый костюм. В этом вся разница и отсюда, от излишней суеты, все беды. Недоразумения начались с того, что пришлось сменить костюм. Где уж тут следить за своими действиями. Что и в каком порядке мне подавали, то я в суматохе и одевал. Не мудрено, что автоматически натянул вначале рубашку, за ней майку и сверху затянул галстук. Хорошо, что никто ещё не встретился мне по дороге. Вы не в счет,– он понимающе поглядел на коллег, которые жестами подтвердили его правоту.– Придется поспешить домой и поскорее переодеться.
Коллеги вновь утвердительно закивали головами.
– Быстрее бегите,– поддержали его коллеги.– Мы будем молиться, чтобы никто не встретился вам на пути к дому. Хорошо, что ваш дом находится в двух шагах от института.
ebooksa