– Ниги! Ты опять начинаешь. Еще морали мне почитай, – «рысь» явно обретала жизненные силы по мере переваривания насекомых.
– Вслух?
– Чего вслух? – «хищница» ушла в процесс усвоения питательных веществ и ментальные процессы явно замедлились.
– Почитать…. Не могу, охрипла.
– Да ты просто завидуешь! – «рысья мордочка» победно поднялась подбородком к небу.
– Абсолютная правда, Анжел, завидую. Только не бурной страсти с женатиком, а твоей безудержной наивности.
– Да ты… Да что ты понимаешь в романтике, нежности и любви! С тобой вообще невозможно разговаривать! Если не съязвишь, поперек не скажешь, будешь не ты! – надо признать, мне даже показалось, что Анжела нервно передернула коротковатым от природы хвостом.
– Тут ты права. Я вообще человек тяжелый, конфликтный, многие так даже обходят меня стороной, чтобы лишний раз нервы себе не портить. Хорошо, что ты у меня есть, – терпеливая, добрая и отходчивая.
Судя по выражению лица Анжелы, в этот момент переваренные твари достигли устья своего маршрута по организму рыси и жалкими остатками ложились в основу будущего урожая сибирской кедровой сосны.
Почему я столько лет общалась с «насекомоядной» Анжелой было большой загадкой даже для меня. За фасадом твердой убежденности подруги всегда прятался осклизлый студень моральной гуттаперчивости, за великим самомнением – зыбкое болото комплексов, за напористостью – парализующий страх перед отказом, за игнорированием – подавляемая скорбь от потери, за сеткой-рабицей великих знаний и широких сведений – штакетник газетных заголовков и прореженных мыслей мнимых авторитетов. Время, проведенное в ее компании, всегда грешило содержательной пустотой, словесной пестротой и эмоциональным фейерверком.
Анжела, Жела, Желика, Желина, Ани (как только ее не называли друзья и знакомые) была на 15 лет «легче» меня и на 15 кг «старше». Это не мешало ей гордиться собственным совершенством, при случае разоблачать и поучать неразумную подружку и подробно разбирать мотивы «наказуемых» поступков знакомых с попутным составлением их неприглядных психологических портретов.
Но были у подруги и парадоксально притягательные, уникальные в своем роде черты. Любая встреча давала Вам понять, что все прожитые годы подруга ждала только одного – великого и предрешенного свыше случая увидеться с Вами! Она ныряла в текущие события как в омут, полностью погружаясь, отдаваясь стихии и вдыхая воздух расправленными по случаю резервными жабрами. Феноменальную способность стирать границу между дымкой неуёмных фантазий и контурами реальных фактов я не встречала больше ни у кого. Взаимопроникновение мечты, бытия, самообмана и неистовой веры в истинность возникающих чувств и событий было полным и безбрежным.
Анжела умела мимикрировать и лавировать в любых обстоятельствах, достигая однозначного результата в любом интерьере и на любом вираже. Например, на отдыхе в Абхазии первые два дня, выказывая уважение строгим нравам горцев, в сорокоградусную жару Анжела фланировала в наглухо повязанном на голову платке, носках, разделенных «наживую» перепонкой вьетнамок на два неравных отсека, и короткорукавной водолазке, дабы спрятать под ней христианский крестик. Напитавшись недоумением аборигенов и «свободных» туристов, на третий день она уже браво несла себя по поселку в шортах и бюстгальтере от купальника, наслаждаясь долгими провожающими взглядами все тех же строго блюдущих нравственность местных жителей, при этом добросовестно объяснив свой наряд великой миссией раскрепощения народов Кавказа, угнетенных тьмой традиций.
Отдельного внимания, безусловно, заслуживают многострадальные и многотомные любовные романы Анжелы. Неумолчный зов плоти и напирающее давление социально ожидаемой потребности выйти замуж толкали ее на театрально отчаянные и церковно раболепные попытки найти, выбрать и окольцевать подходящего самца (простите, мужчину). На поверку «охота» выглядела как-то комично и однобоко. Но только не с точки зрения Желы! Сколько темперамента, эмоций, сил и фантазии вкладывала она в каждый любовный эпизод! Другой женщине одного такого эпизода по уровню вложения сил хватило бы, наверное, на всю жизнь.
Желика могла вдруг возжелать до потери сознательности, во что бы то ни стало, не смотря ни на что получить билеты на матч местных команд, молниеносно выучить термины и правила футбола, до самозабвения орать, пить пиво и «пускать волну» на стадионе во время игры. И все потому, что получала информацию, что очередной претендент на любовный роман (с точки зрения Анжелы, конечно) не равнодушен к футболу.
А то вдруг звонила мне посреди зимы и взахлеб, перебивая саму себя, пьяно информировала, что она едет на море. Вот так, скоропостижно и стремительно, потому что с милым. И пусть весь мир подождет. Холодно, завтра на работу, в кошельке 200 рублей, батарейка на телефоне садится – ну и пусть! Впереди ведь целая ночь! А если на работу не пойти, то и сутки! А если его жена не узнает, то и ….! И никакие доводы разума воздействия не имели. Домашние курицы, они ведь не летают зимой на юг.
Как-то в течение нескольких лет подруга с покорностью и терпением, заслуживающим лучшего применения, обихаживала, холила и воспитывала тихо и планомерно спивающегося мужика, потому что придумала себе сказку. В этой сказке добрая «золушка» не бросает в беде «временно поганого» принца, презрев ропот толпы и советы родственников, преодолевает с ним препятствия, козни и проблемы, героически защищает его от злых чар, совершает чудо и…. И конечно, выходит за него замуж, обязательно по любви. Принц, безусловно, превращается в прекрасного и богатого наследника без вредных привычек. Только на поверку вся придуманная сказка выглядела как дешевый фарс. Анжела таскала на себе пьяного «принца», приводила милого в себя в период абстиненции, кормила, поила, вызволяла из вытрезвителей и отмазывала на работе. В общем, остановить коня на скаку и в горящую избу войти – это цветочки по сравнению с подвигами Анжелы. А «принц» слюняво улыбался, плел несвязную околесицу, тайком таскал допинг из заначек, кормил обещаниями… и как мужчина был абсолютно безопасен, практически стерилен. Роль свою Желика играла с превеликим достоинством, снисходя до невежественных подруг, не сумевших разглядеть в кучке куриного помета драгоценный бриллиант. А потом в одночасье пьеса сменилась и в сценарии уже не значились никакие «золушки» и «поганые прынцы».
О чем бы не говорила и что бы не делала Жела, сквозь бурную аритмию ее жизненных перипетий, достижений и промахов проглядывали длинные уши потаенной любви к деньгам. Нет, она не была помешана на этой теме и никогда не обсуждала ее напрямую, но вскользь названные до рубля суммы вложений, заёмов и приходов всегда звучали весомо, с определенным пафосом, а недобросовестные заемщики и «халявщики» клеймились особым позором, занимая в табели о рангах негодяев верхние строчки. При этом получение взяток, незначительный отъем ценностей у капиталистов, отрешенность и забывчивость в ситуациях покупки «вскладчину» были для Желики богоугодным и обыденным делом. Абсолютно логично, что состоятельные мужчины при этом оценивались подругой как жена Цезаря – вне подозрений. Действительно, какой же негодяй позволит себе иметь часы Rolex, парфюм от Jean Couturier и брендовые шаровары от Philipp Plein?!? Негодяй не позволит! А то, что это чушкан в прикиде и котлах, так этого за блеском денежных знаков не видно.
Импульсивная, громогласная и экспрессивная, Анжела была видна, слышна и осязаема в радиусе 500 метров вокруг. Рядом с ней невозможно было остаться незамеченной, будь ты хоть трижды серой мышью в шапке-невидимке набекрень. Стороннему наблюдателю хватало буквально нескольких секунд примагниченного невероятным зрелищем взгляда, чтобы оценить масштабы бедствия и степень опасности объекта под названием Анжела. А потом случайный человек переводил взгляд на камикадзе, вполне себе мирно сосуществующего с тайфуном, громом, смерчем, цунами, молнией и метеоритным дождем в одном флаконе. И столько было в этих глазах… удивления, сочувствия, интереса, неподдельного испуга и злорадной радости (хорошо, что у меня этого нет)!
А ты продолжал оставаться под градом словесных пуль, лавиной разномастных эмоций, камнепадом дружеских тумаков (надо признать, достаточно болезненных), несокрушимым напором лозунгов и аксиом сомнительного свойства, походящим по ощущениям на струю брандспойта.
ebooksa