Конечно, я прекрасно осознаю, что как пациент я – не подарок, но дело не только во мне. Благодаря богатейшему опыту, приобретённому за годы столь успешного «лечения», я поняла, что основной чертой, если не сказать, профессиональной мечтой, любого плохого врача является полнейший контроль над пациентом – ведь таким образом скрывается некомпетентность. Хорошему врачу это просто не нужно. Он занят тем, что лечит: и словом, и делом, а тем самым вызывает к себе доверие, и контроль передаётся ему естественно, добровольно и с благодарностью. А плохой, не зная, как лечить, калечит и словом, и делом: запугивает и создаёт видимость разумной деятельности, прописывая длинную цепочку анализов, по ходу которой тебя будут пасовать, как футбольный мяч, из одного кабинета в другой, пока не найдут чего-нибудь, за что можно зацепиться. И вот тогда всё пойдёт по второму кругу, и уже гораздо серьёзней. И чем дольше это будет происходить, тем слабее будет твоя воля к сопротивлению, тем больше мнимых или уже настоящих болезней будет тебя беспокоить, и тем сильнее ты будешь зависеть от всесильных жрецов медицины. К сожалению, сразу это понять, разобраться в такой модели довольно трудно, то ли по наивности, то ли по неопытности. А плохих врачей (как и других специалистов) немало – гораздо больше, чем хороших. Вот и получается, что насильственно хотят отобрать у тебя контроль, а как же отдать его, если нет доверия? Трудно. Однако же, вернёмся к биофидбаку, где с контролем не расстаются.
Суть этого способа лечения сводилась к тому, что с помощью разных приборов я должна была изучать зависимость реакций моего мозга на определённые, мои же, мысли. К моей голове специалист подключал электроды, а на экране компьютера появлялись волны, производимые моим мозгом. В зависимости от мыслей эти волны менялись. Моей задачей было понять, о чём думать, чтобы подавлять плохие волны и состояния (разрушающие и вырабатывающие стресс-гормоны) и поощрять хорошие. Идея заключалась в том, что когда ты понимаешь, что способствует возникновению полезных волн, и делаешь это достаточно долго, это превращается в привычку, и ты получаешь возможность контролировать своё психическое состояние.
Отделение биофидбака было в офисе моего невропатолога, которого я ценила. Специалист оставлял приятное впечатление. Эти факторы в сочетании с моей верой в то, что новый способ должен сработать, создавали все предпосылки для успеха дела, и я решила не сдаваться.
Конечно, во время первого же сеанса мне сказали, что надо купить набор из нескольких CD со всеми сеансами какого-то Гуру Биофидбака и слушать их каждый вечер перед сном, до тех пор, пока я привыкну к голосу, и он начнёт мне помогать. Стоило это удовольствие $140.
Каждый раз, когда я приходила на сеанс, мы сперва немножко общались, в основном, обсуждали прочитанные мною статьи. Каждый раз я подчёркивала, что доверяю им и собираюсь вылечиться. Специалист, в свою очередь, каждый раз говорил мне, что никогда не имел пациента умнее меня. Я искренне сожалела об этом и выражала ему своё сочувствие.
Потом он подключал к моей голове электроды, а я начинала изучать свои волны. Всё было просто, стоило мне подумать о любимых людях, на экране появлялись хорошие волны, подумай я о чём-нибудь другом – это сразу отражалось на картинке. Парадокс заключался в том, что я без электродов, экрана и волн и так постоянно думала о любимых людях. Но чем больше я о них думала, тем страшнее мне было от всего того, что происходит со мной.
Настроенная бороться до конца, я побывала на этих сеансах раз двадцать. К сожалению, никакого облегчения они мне не принесли, хотя и потратила я на них кучу времени и денег. Несмотря на это я довольна, что ознакомилась с этой весьма интересной формой избавления от недугов, и по сей день верю, что, если делать правильно, метод этот должен работать.
Во время последнего визита я выразила специалисту своё недоумение: я спросила его, почему же по его мнению лечение мне не помогло, а должно было бы. Он мне объяснил, что, несмотря на мои упорство и веру, лечение не сработало, потому что я слишком умна. Я ответила, что, во-первых, это, конечно же, вопиющее преувеличение (пришлось покривить душой!), а, во-вторых, призналась, что при прочтении огромного количества серьёзной научной литературы у меня не создалось впечатления, что эти учение и методика лечения рассчитаны исключительно на тупиц.
Средства Массовой Информации
Так шли годы. За это время постепенно головокружение и движение кадра перед глазами прошли, клонопин иногда помогал, но имел кучу неприятных побочных эффектов, агенты (или маркеры) были повышены (то стабильны, то продолжали повышаться), к чувству страха я привыкла и с ним жила. Самыми мучительными и выматывающими симптомами оставались регулярные ночные спазмы мышц спины, рук и челюсти, о причинах которых никто не догадывался, а потому предполагалось, что носят они психический характер (то ли от страха, то ли просто дама с приветом).
Летом 2009 мы поехали в Ереван. Там я себя чувствовала существенно лучше. Я как-то отвлекалась, немножко повеселела, смогла чуть реже думать о беспокоящих меня проблемах. Лето пробежало как обычно быстро, и когда мы вернулись в Нью-Йорк, я обратила внимание на то, что первый плакат, который мне попался на глаза в аэропорту Кеннеди, рекламирует некую больницу, которая особенно успешно предотвращает, диагностирует и лечит какую-то форму рака. Потом мы сели в машину, где было включено радио, через каждые несколько минут вещавшее что-то о раке. Перед нашей машиной ехала другая машина, на бампере которой был приклеен плакатик, гласящий: «Life is good!» (чтобы ни у кого не было сомнения).
Я подумала, что целый месяц в Ереване не слышала слова «рак» и поняла, насколько это было важно для меня. Я стала больше наблюдать и заметила, что далеко не всё вокруг о раке – аналогичные гостеприимные и жизнеутверждающие плакаты есть на любой вкус: для тех, кто боится инфаркта, инсульта, темноты, высоты, изнасилования и так далее. И каждому человеку, в зависимости от того, чего он конкретно боится, попадаются на глаза специально настроенные на его случай плакаты и радиопередачи. А если ты вдруг чего-то не боишься, то будет сделано всё, чтобы заставить тебя пересмотреть этот опрометчивый подход к жизни. Страх – настолько сильное чувство, что ради избавления от него люди готовы на всё – вот как работает одна из ветвей маркетинга.
Когда мой старший сын был в четвёртом классе (!), у его учительницы от рака лёгких умер отец. Она сообщила об этом ученикам; мой сын взволнованно поинтересовался у неё, была ли у её папы месотелиома (одна из форм рака лёгких). Меня удивило, откуда он знает это не очень легко произносимое слово. Оказалось, во время одной из его любимых детских телевизионных программ несколько раз идёт реклама какого-то юридического заведения, говорящая, что содержание в воздухе асбеста может стать причиной месотелиомы, и что, если кто-то ею заболеет, то юристы этой фирмы могут с удовольствием засудить то ли асбест, то ли тех, кто его производит. Ценная информация для девятилетних детей!
Как-то я была занята на кухне и почему-то ни о чём плохом не думала. Оставлять это дело без присмотра не стоило – сразу же зазвонил телефон, и чей-то записанный на автоответчик голос стал вещать: ФБР предупреждает, что количество грабежей в районе, окружающем наш городок, существенно возросло, они происходят почти что ежеминутно и, чтобы избежать этого, нам необходимо что-то (не помню, что именно) приобрести.
А две минуты тому назад, когда я редактировала эти строки, позвонили и зловещим голосом стали предлагать всему семейству сделать прививку от опоясывающего лишая, угрожая тем, что не сегодня-завтра он обязательно придёт. Я сказала, что никто из нас не болел ветрянкой (опоясывающий лишай бывает только у переболевших ветрянкой), тогда предложили сделать прививку от ветрянки, объясняя тем, что в таком случае сперва придёт она, а потом и он не заставит себя долго ждать.
Когда у человека нет конкретного опыта, запугать его такими глупостями хотя и возможно, но трудно. Но когда у человека есть конкретный опыт пережитого страха, возобновить его каким-нибудь совершенно банальным, глупым, на первый взгляд, совсем нестрашным плакатом очень элементарно. Плакат служит триггером или бомбой, приводящей в действие глубоко сидящие страхи. Ведь до того пресловутого апреля 2006 года, наверняка, везде и всюду висело не меньше плакатов, но я их даже не замечала. Наверняка, радио говорило о раке и других ужасах ничуть не меньше, но всё это моментально отлетало от меня.
Очевидно, многие люди в какой-то момент жизни заболеют чем-то неизлечимым, но неужели так необходимо, чтобы врачи с помощью средств массовой информации и средства массовой информации с помощью врачей делали всё возможное, чтобы пока ещё здоровые люди уже жили как больные?
В течение лет я постепенно стала понимать это, и чем больше я стала понимать и замечать, тем больше я могла контролировать производимый эффект. А самым полезным методом контроля оказалось чувство юмора.
Помню, совсем недавно еду я со своим старшим сыном в автобусе на шахматный турнир, сижу, как все, уставившись в телефон; крутой поворот отвлекает меня, я поднимаю голову и вижу при въезде в туннель гигантский плакат с изображением обнимающихся мужчины и женщины, томных и романтичных, и читаю написанное над этими объятиями опять же большими буквами: «Women suffer from prostate cancer too…» («Женщины тоже страдают от рака простаты»). Так что, если какая женщина не догадывалась об этом, пора бы задуматься и провериться.
А потом мы приехали на турнир, который проходил в гигантских залах гостиницы «Настоящий Американец». И пока мой сын играл, я прогуливалась по залу и время от времени наблюдала за положением на шахматной доске. Моё внимание привлекло то, что на каждой колонне этого гигантского зала был прикреплён большой чёрный листок с изображением человека, умирающего от удушья, с ярко красной надписью «Chоking Hazard!» и описанием того, сколько человек в год получают удушье от того, что заглатывают какие-то предметы. Я немножко поразмыслила и поняла: видимо, в контексте шахматного турнира это весьма уместное предупреждение, так как любой из шахматистов либо от радости победы, либо от отчаяния поражения, либо просто от восторга, вызванного красотой партии, может самым естественным образом попытаться проглотить шахматную фигуру. Это необыкновенно гуманно со стороны организаторов турнира и менеджмента гостиницы предупредить шахматистов, что глотать фигуры (особенно короля и ферзя!) небезопасно.
ebooksa