И вот, когда Анне исполнилось шесть, а Петру тринадцать лет, случилось новое несчастье. На Бранг, где вполне счастливо проживало семейство, напала банда разбойников, учинившая грабёж и убийства. Дома поджигались, скот истреблялся, люди в панике бежали, спасая свои жизни. В этой дикой и бессмысленной бойне Анна и Пётр потеряли родителей. Детям удалось спрятаться в поле среди травы, вжавшись в землю, а когда стемнело, и лиходеи покинули разорённое, обездоленное селение, брат с сестрой осмелились вернуться к тому, что осталось от дома. Там и нашли они остывшие тела матери и отца, изрубленные топорами и оставленные гнить посреди двора дома. Так Галахад-Пётр потерял родителей второй раз.
Выкопав две неглубокие могилы, мальчик похоронил мать и отца, а затем, взяв напуганную сестру за руку, направился из Бранга к дяде. Более месяца дети блуждали окольными дорогами, а иной раз, уходили и с них, боясь напороться на тех самых лиходеев. Только Создателю известно, как им удалось добраться до селения, где жил Константин. Он был крайне опечален гибелью брата и его жены, но не менее рад благополучному спасению племянников, которым сразу нашлось место в доме и в сердце. Ещё долго соседи судачили и обсуждали поистине опасное путешествие и счастливый исход двух сирот. Но Константину и Марии не было никакого дела до слухов и мнений этих людей.
– Как видите, у Петра немало причин не доверять взрослым людям, но вы стали исключением. Цените это и принимайте, как особое доверие и особое расположение, – закончил грустную историю Константин.
– Бедный мальчик, сколько же ему выпало. Неудивительно, что он стал немного чёрствым и колючим. Так даже лучше. Иначе они с сестрой могли не дойти до вас.
– Вот именно. Но не вздумайте его жалеть. Этого он не приемлет ни в коем разе, – предостерег меня хозяин, докуривая трубку.
– Я и не думала. Сама не допускаю жалости в свою сторону и не отравляю ею жизнь других людей. Но теперь я понимаю этого мальчика куда лучше, чем до вашего рассказа. Спасибо вам, Константин, это поможет мне в дальнейшем в общении с Петром.
– Вам бы ещё для общего дела с его названным дядей поговорить. Тот лучше всех парнишку чувствует и знает. Он слишком много знает. Правда, бывает в наших краях не часто.
– Артур нашёл детей и здесь?
– Да, кто бы сомневался. У этого чудака особый нюх на Галахада. Он его, по ходу, и под землёй найдёт. Чувствует, как говорит, особую ответственность за мальца перед умершим другом. Будто смерть Лота повязала их невидимой нитью. Но помимо прочего, Артур – наш близкий друг и наведывается к нам от случая к случаю.
– А какой он, этот Артур?
– Если будет такой случай, то узнаете, но сразу хочу вам сказать, что этот Артур не подарок. Он такой же сложный, как и Пётр, у него своя увесистая витиеватая раковина. Такие люди привлекают, ох, как сильно привлекают. Но счастья подарить не смогут.
Константин закончил с трубкой, а затем семейство дружно пошло в дом. Я распрощалась с ними, и они отпустили меня лишь с крепким обещанием отныне навещать их дом, на что я и согласилась с удовольствием, а затем покинула это гостеприимное место до следующего раза.
V
Да, да. Я слышу в своей голове твой вопрос, бьющий своей очевидностью и давно назревший по ходу моего повествования. А почему, собственно, я появляюсь в будущем и вижусь с детишками в строго определенные дни? Ведь я же могу, вернувшись обратно домой, тут же возвратиться туда снова. Это же элементарно, Ватсон!
Всё также очень просто. Наблюдателю нужно быть предельно осторожным со своей силой, злоупотребление может стоить ему жизни. Если попробовать провернуть ход с возвращением из будущего с секундной задержкой в условном настоящем, а как я уже объясняла, что настоящее существует только в «стопорном моменте», то назревает большая вероятность зацикленности и попадания во временную петлю, которая является такой же ловушкой для наблюдателя, как и временной водоворот. К тому же при подобных рисковых прыжках силы истончаются до предела, их может попросту не хватить, чтобы вырваться из петли. Существуют старые и неписаные правила, проверенные чересчур многочисленными годами и им необходимо придерживаться. А посему ответ очевиден: так надо, чтобы не пропасть, не затеряться в уголках бесконечного тик-так.
С той поры, как мы с Кливлендом Вайсманом впервые прогулялись в городском парке, минуло, бог знает сколько времени. Мы стали периодически навещать этот удивительный уголок зелени в самом сердце каменного города, по душе нам были уединённость и свобода, которые мы нигде больше не могли обрести в той мере, как в парке. Конечно, чтец, ты сейчас задашь самый очевидный вопрос – раз мы наблюдатели, то почему бы нам не перемещаться в другое время и другие места, где нашим беседам никто не стал бы помехой? Кливленд сразу оговорил, чтобы не было никаких перемещений. Он устал порядком от них и хотел наслаждаться общением здесь и сейчас. Я с ним согласилась.
Та скамейка, что ютилась под тенью солидного вяза чуть в стороне от прогулочной дорожки, где я впервые поведала Вайсману о знакомстве с Нагом, и стала нашей любимицей в последующих встречных беседах.
И сегодня, накануне условившись о времени, мы встретились у нашей «деревянной подруги», так окрестил её «профессор», чтобы продолжить беседу, которой не было конца и края. Если кому-то со стороны это может показаться предосудительным и чем-то неправильным, то мне наплевать на это. Для меня и Кливленда наше общение и, в первую очередь, дружеские отношения стали большими, чем «учитель и ученица», они скорее переросли в более родственные «дед и внучка». Стоит помнить, что наблюдатели одиноки всю жизнь и не имеют права на создание семьи. Это самое жестокое ограничение за силу, которой мы наделены с рождения. Мистер Вайсман постиг это в полной мере, потеряв свою Веронику и прожив жизнь в тени воспоминаний. А я? А у меня всё это впереди. Но никакие законы природы или высшие материи не могут запретить двум наблюдателям привязаться, дружить и заботиться друг о друге. Это нигде не прописано и не оговорено. Я очень уважаю этого мудрого и добрейшего человека, а он восхищается моими похождениями, проделками и всячески меня подбадривает, когда мне становится особенно одиноко и грустно. Вот я и подыскала точное название наших отношений – мы подбадриваем друг друга.
ebooksa