Но он не вынул ножа.
Он чувствовал себя совсем беспомощным… Отчаяние опять охватило его… Слезы навертывались на глаза…
Ему хотелось бросить человека в куртке, убежать от него. Но он продолжал идти за ним, глотая слезы и плохо видя за слезами, куда он идет…
А человек в куртке все бормотал что-то про себя глухо и невнятно, плевался и крякал. И все шел, шел. Все дальше, дальше, перепрыгивая через пни, через повалившиеся деревья, через колдобины и рытвины.
IV
— Ну, вот и дома!..
Человек в куртке остановился и оглянулся на Петьку.
— Я тут живу… да… Тут у меня землянка… Петька напрасно искал землянку. Как и раньше, кругом него было непроходимая чаща кустарников.
Человек в куртке раздвинул ветки густого орешника и шагнул вперед.
Согнувшись потом и все продолжая придерживать руками ветки орешника, он крикнул:
— Сигай сюды!
Затем выпустил ветки и спрыгнул куда-то вниз.
Петька слышал, как глухо стукнули его сапоги… Он тоже нагнулся, развел ветки и увидел прямо перед собою высокий бугор, сплошь заросший диким виноградом.
Аршина полтора кверху бугра чернело четырёхугольное отверстие, очевидно, вход в землянку.
Чтобы земля не обваливалась, в эту узенькую мрачную дыру была вставлена деревянная рама, сколоченная из толстых деревянных брусьев оструганных довольно чисто.
Дверь отворялась внутрь…
— Сигай, сигай! — крикнул опять человек в куртке, показываясь в полумраке входа по грудь. Затем он схватился руками за порог и высунулся немного из своей берлоги.
— Эй, молодчик!..
И закивал Петьке головою.
Губы его расплылись в улыбку.