— Идите к подполковнику Гамарину, — наконец сказал он, — пусть он включит вас в эвакуацию.
— А куда мне явиться… там?
— Куда прикажет совесть. Идите, — брезгливо и с нетерпением ответил Шрагин, смотря на Рубакина и уже не видя его.
В кабинет вошел плотный низкорослый парень с крупной головой, увенчанной копной каштановых вьющихся волос. Прикрыв за собой дверь, он вытянулся, четко, по-военному прошагал к столу, остановился и громко отрапортовал:
— Харченко Павел Петрович.
— Садитесь, товарищ Харченко. Давайте потолкуем о нашей будущей работе.
Харченко сел, провел рукой по своим пышным волосам и, вздохнув, сказал:
— Поздно вы приехали, товарищ майор. Хотя бы на недельку раньше.
— Надеюсь, вы не думаете, что я задержался умышленно?
— Та ни, — с добродушной украинской интонацией ответил Харченко. — Все мы под приказом ходим. Но как теперь успеть исправить то, что наворочено?
— Что вы имеете в виду?
— Ну вот дали нам здесь новые паспорта, таки новеньки, аж скрипят, — Харченко обнажил крупные белые зубы, но непонятно было, улыбается он или злится. — Поставили в них прописку и штамп о работе. Я еще в гостиницу не въезжал, пошел по своей прописке, а там — учреждение. Еще хуже со штампом о работе. У меня, например, пометка, что я работаю на кожевенном заводе. Сходил я и туда. Заводик маленький, рабочих и сотни не будет. А вдруг немцы прикажут всем явиться по месту их прежней работы? Я явлюсь, а меня там никто не знает, и я никого не знаю. А кроме того, у меня нет никакой кожевенной специальности. Неужели некому было подумать об этом?
— Подождите. И у всех так?
— Кроме Григоренко, он получил паспорт без штампа о работе.
— Молодец, я вижу, этот Григоренко.
— Не без того, — согласился Харченко, но в его интонации Шрагин почувствовал иронию.
— Он и в гостиницу не полез, — сказал Шрагин.
— А мы что, хотели туда? Ему из-за жены подвезло. Нам приказали, и все.
— А сами вы разве не понимали, что это подрывает конспирацию? — спросил Шрагин.
— Поначалу не понимали, — откровенно сознался Харченко. — Думали ведь, что до сдачи города вагон времени и что мы еще успеем нырнуть в гущу.