Гундлах выключил телевизор, пододвинул к себе досье Винтера. Его заинтересовала личность полковника. Выяснилось, что 15 октября 1979 года в Сальвадоре произошла «революция», поскольку в армии отменили генеральский чин. «Молодые офицеры», то есть двое полковников, как и принято в этих широтах, свергли несколько генералов, а себе этих званий не присвоили. Этот жест как бы давал основание говорить о «полевении и обновлении».
Махано же пробился к власти как лидер «военной молодежи», что, конечно, всего лишь дубликат термина «молодые офицеры», причем удалось ему это с помощью посольства США и госдепартамента. Он возглавил хунту из пяти человек, занявшую место генерала-диктатора; наряду с Махано в хунту вошел полковник Гутьерес, выученик Пентагона. Добившись этого, американские «ястребы» свое слово сказали, «просунув ногу в дверь». Дальше читать незачем. Совершенно очевидно, что следующие несколько месяцев выбили Махано из седла, если, конечно, у него и вообще-то были прежде сколько-нибудь благие намерения...
Именно об этом говорилось и в досье Винтера. Либеральных офицеров из окружения Махано либо оттеснили на задний план, либо просто-напросто купили. За первые же три месяца местная элита истратила на подкупы от 15 до 20 миллионов долларов. К маю 1980 года полковник Махано потерял уже почти всякое влияние на события, и его соперник Гутьерес сумел добиться всей полноты власти. До сентября бывшие сподвижники Махано были уволены со своих постов. Верным Махано оставался только один батальон, расквартированный в казармах «Сан-Карлос». Похоже, сама жизнь Махано висит на волоске — останется верным батальон или нет? Махано поручали теперь лишь вести переговоры с представителями демонстрантов или защищать на телевидении интересы того самого режима, который отбрасывал его прочь. Гундлах испытал даже что-то вроде сочувствия к Махано.
Рано утром, за окном было еще темно, его разбудил мелодичный звонок телефона. Он снял трубку.
— Вас ждут ровно в семь с обеими сумками у главного входа в «Институт тропиков»,— услышал Гундлах женский голос, более твердый, чем вчера. Прозвучали эти слова как приказ.— Справа в подъезде — телефон. Подойдите к нему и ждите дальнейших указаний! Поняли?
Все. Гундлах позвонил в отделение РИАГ и сказал всего одно слово:
— Начинается.
Достал карту города. «Институт исследований тропиков» находился на северо-западной окраине. К семи он успеет. Оделся, бриться не стал, взял перед гостиницей такси и поехал на бульвар де лос Эроес. «Бульвар героев», вот уж действительно так»,— подумал он.
На свою зрительную память Гундлах никогда не жаловался, увиденное он запоминал надолго, зато абсолютным слухом похвастаться не мог. Кто сейчас с ним говорил? Та самая? Или нет? Телефон часто искажает голос.
Сейтц принял его холодно.
— Директор Зеринг рвет и мечет,— проговорил он.— Уже две ночи мы сторожим деньги! Господин Зеринг подчеркнул, что страховая компания не одобряет действия без участия американских детективов. Никоим образом... — И добавил не без яда: — Вы, разумеется, отдаете себе отчет в том, что это значит.
Тут теряться в догадках не приходится. Зеринг был коммерческим директором фирмы. А страховая компания хотела получить четкие гарантии на непредвиденный случай. Обычная перестраховка!
— Ввиду значительности суммы,— начал Сейтц вполголоса,— целесообразно, чтобы вас сопровождала наша машина — на некотором расстоянии.
— Лучше не надо. Это может все испортить.
— Пожалуйста, как вам будет угодно.
Гундлах не сомневался, что Сейтц предложил это отнюдь не из озабоченности исходом дела; он сделает попросту пометку в бумагах, чтобы, в свою очередь, перестраховаться.
— «Институт тропиков»,— сказал Гертель, укладывая, как и позавчера, сумки в багажник.— Место выбрано идеально. С их точки зрения, конечно.
Гундлах с ним согласился. Они проехали мимо университетского городка, «Сьюдад университариа»; по бокам широкой мраморной лестницы главного здания стояли два танка. И вдруг вся эта история перестала ему нравиться, хотя он сам не сумел бы объяснить почему. Чем вызвано это неприятное чувство? Приказом подойти к телефону? Тут похитители, несомненно, допустили тактическую ошибку, потому что остается вполне достаточно времени, чтобы подключиться к этому телефону, и указать их дальнейший маршрут. А кто может подключиться? Он старался прогнать эти мысли. «Разнервничался я, вот и все. Разве они могут допустить, что мы станем блефовать, пока Дорпмюллер у них в руках?»
Совсем недалеко от здания института их остановил патруль, велел съехать на обочину. Гундлах вышел, как привык выходить дома, нарушив правила движения, достал свой паспорт и протянул солдатам, вежливо, но не теряя достоинства. У него есть при себе бумага из посольства. Беспокоиться не о чем!
Ему велели подойти к «джипу» начальника патруля, стоявшему в саду, посреди цветника — фиалки, гладиолусы, гортензии...
ebooksa