Стоя на кухне и жаря котлеты, мадам грохотала трубным голосом - так, чтобы ее слышала толстая и ленивая Лирика, сидевшая в комнате.
- Это же просто кошмар! Люди имеют машину, дачу, прислугу, а я, графиня фон Эккель, должна для твоего Тараканцева жарить котлеты…
После ванны Лирика уже два часа сидела перед зеркалом, накручивая на голове какие-то замысловатые крендели.
- Можешь не жарить. Мы пообедаем в ресторане… - лениво отвечала она.
Мадам возмущалась:
- Какие богачи! Жалкие три тысчонки в месяц!.. Ты глупа, друг мой! С твоей внешностью можно найти мужа посолиднее, чем твой Лжедимитрий. Какие-то музеи, какие-то глупые картины… Что это может дать?
Надо пояснить, что речь шла о муже Лирики - Дмитрии Петровиче Тараканцеве. За некоторые особенности характера кто-то метко окрестил его «Лжедимитрием», и эта кличка утвердилась за ним даже в семье.
Разговор матери и дочери был прерван звонком телефона. Лирика сняла трубку и нараспев произнесла «алло», но с таким отчаянным английским акцентом, что у нее получилось: «Хельлоу!..»
Мадам прислушалась. По кокетливым интонациям она поняла, что дочь говорит с мужчиной.
- Дмитрия Петровича еще нет дома… А кто его спрашивает?… Знакомый? Из-за границы?… О-о! Я могу дать его служебный телефон… Ах, уже звонили? Да, он дико занят… К нам?… Пожалуйста, приезжайте.
- Кто это? - спросила Лютеция Гавриловна.
Лирика заметалась по комнате:
- Какой-то знакомый. Иностранец. Не может поймать Лжедимитрия. Хочет поговорить в домашней обстановке.
- Он едет к нам? - с ужасом спросила мадам.
- Да! И не один - их двое!
Лирика плюхнулась на диван и стала натягивать на свои огромные икры чулки-паутинку.
- Но я в ужасном виде! - застонала Лютеция Гавриловна.
- Надо убрать хотя бы одну комнату! - скомандовала Лирика. - А я начну искать Лжедимитрия. Ты знаешь, это не так просто.
Увы, она была права: Лжедимитрия Петровича Тараканцева не легко было найти в бурных волнах деловой Москвы, хотя он присутствовал всюду, где только можно было присутствовать, и даже там, где ему вполне можно было не присутствовать. По должности он был начальником Музейного фонда, но, будучи одновременно «творческим работником» - живописцем весьма оригинального жанра «научной эксцентрики», - Тараканцев являлся:
а) членом бюро комиссии (или секции?) научной эксцентрики;