Он показал на угол с наполовину завалившейся стеной. Мишель нагнулся и крикнул в расщелину:
— Держитесь! Идем к вам на помощь!
Все напряженно прислушивались. Наконец девичий голос, полный муки, ответил:
— Скорее! Скорее…
Быстро, но методично мы начали рыть в обломках тоннель.
Прошло полчаса. Стоны внизу смолкли. Тогда мы пошли на риск, ускорили работу и успели вовремя извлечь из-под развалин Розу Феррье. Мать ее была мертва.
Об этом эпизоде спасательных работ я рассказываю подробно лишь потому, что позднее Роза, сама того не желая, сыграла роль Елены Спартанской и послужила причиной первой войны на Теллусе.
Всю вторую половину дня мы работали не покладая рук. Вечером, когда голубое солнце закатилось за горизонт, а на востоке поднялось маленькое красное солнце, под развалинами не осталось ни одного раненого. Число их достигло восьмидесяти одного. Погибших было двадцать один.
Вокруг колодца, теперь иссякшего, раскинулся пестрый табор. Люди, лишенные крова, укрывались под одеялами, растянутыми на шестах. Одну такую палатку Луи соорудил для рабочих своей спасательной команды. Мы сели перед нею и поужинали холодным мясом с хлебом, запивая еду розовым вином, — в жизни я не пил ничего вкуснее! Потом я дошел до перевязочной, надеясь увидеться с Мартиной, но она уже спала. Массакр был доволен: опасных случаев оказалось немного. Сюда же по его указанию перенесли на носилках Бреффора и моего брата. Оба чувствовали себя гораздо лучше.
— Извините меня, — сказал хирург, — я просто валюсь от усталости, а завтра у меня довольно сложная операция.
Я вернулся к палатке, улегся на ложе из толстого слоя соломы и мгновенно уснул.
Разбудил меня шум мотора. Была еще «ночь», то есть тот самый пурпурный сумрак, который теперь называют «красной ночью». Автомобиль остановился за разрушенным домом. Я обошел руины и увидел своего дядю: он приехал вместе с Вандалем узнать, как идут дела.
— Что нового? — спросил я.
— Ничего Электричества нет, купол обсерватории неподвижен. Я был на заводе. Этранж говорит, что тока не будет еще долго: плотина осталась на Земле. Кстати могу сказать, что наша планета делает один оборот вокруг собственной оси за двадцать девять часов и что ось ее очень немного наклонена по отношению к плоскости орбиты.
— Откуда ты это знаешь?
— Очень просто. Голубой день длился четырнадцать часов тридцать минут. Красное солнце дошло до зенита за семь часов пятнадцать минут. Значит, сутки продолжаются двадцать девять часов. Далее: день и «ночь» равны, а мы, по всей видимости, находимся далеко от экватора, скорее всего на сорок пятом градусе северной широты. Отсюда вывод — ось планеты имеет весьма незначительный наклон, разумеется, если только мы не попали в период равноденствия. Красное солнце находится за пределами нашей орбиты и, по-видимому, так же как мы, вращается вокруг голубого солнца. Мы перенеслись сюда в тот момент, когда оба солнца противостоят планете. Позднее следует ожидать дней, когда нам будут светить сразу два солнца, а иногда не будет ни одного. Наступят черные ночи, или, вернее, лунные.
— Лунные? Разве здесь есть луна?
— Взгляни сам!
Я поднял глаза. В розовом небе бледно мерцали две луны: одна примерно такая же, как у нас на Земле, другая значительно больше.
— Только что их было три, — продолжал дядя. — Самая маленькая луна уже зашла.
ebooksa