Люди с красной скалы ,

Здесь было ясно и солнечно.

Трава на прогалине была смята и истоптана, а посередине еле заметным дымком курился угасающий костер.

Каи-Наи остановился. На прогалине никого не было. Враги, как видно, ушли отсюда недавно и их легко будет догнать в лесу. Но Каи-Наи так утомился и был так голоден, что повалился под куст и с полчаса отдыхал.

Надеясь найти какую-нибудь еду, он подошел к костру. Беловолосые ели на обед мясо дикого кабана и оленя, и у костра валялись объедки. Мальчик обгрыз и обсосал кости, на которых почти не осталось мяса, и ему еще сильнее захотелось есть; тогда он набил желудок яблоками и грушами, в изобилии валявшимися на земле, и без сил заснул под кустом.

Огни на красной скале

аи-Наи разбудил жуткий удар грома, прокатившийся по лесу. Сверкнула молния и осветила темную поляну. Мальчик вскочил, дрожа от ужаса. Он не раз и раньше слышал раскаты грома и видел молнию, и они всегда вызывали у него тревогу и непонятный, панический страх. Над лесом плыли тяжелые тучи, было душно и жарко. Лес раскачивался и трещал под натиском сильного ветра. Снова ударил гром. Огненная молния разодрала небо пополам и ослепительной изломанной стрелой ударила в сухую грушу, которая одиноко высилась на поляне. Дерево раскололось вдоль, занялось дымом и вспыхнуло высоким, до самых облаков, столбом пламени. Почти одновременно снова ударил гром. У Каи-Наи затрещало в ушах и он, оглохший и чуть не ослепший, не помня себя, бросился в лес. Он бежал по лесу, не разбирая дороги, падая и снова подымаясь на ноги, а над головой у него кто-то раздирал небо и бил по лесу ослепительными стрелами. И все эти страшные могущественные силы, казалось ему, охотились на него, на маленького мальчика Каи-Наи. Он бежал, не останавливаясь, продирался сквозь чащу, а сердце билось в груди, как испуганная птица, и грудь распирало так, что невозможно было дышать. Наконец он остановился, прислонился к дереву и прислушался. Гром грохотал немного в отдалении, и Каи-Наи понял, что это могучее, сотрясавшее небо и лес и гнавшееся за ним, не знает, где он, не в состоянии его найти, и он может отдохнуть. Вдруг пошел дождь, сперва слабый, потом все сильнее и сильнее, и через минуту лес был полон шороха и шума ливня, падавшего сверху целыми потоками. Когда блеснула молния и лес на миг озарило зеленое пламя, Каи-Наи увидел, что он стоит у старого толстого дуба, а над головой у него чернеет дупло. Мальчик подпрыгнул, ухватился за край дупла, подтянулся на руках и сунул голову в дупло.

— Фрр!.. — зашумело что-то в дупле.

Каи-Наи разжал руки и упал на землю; из дупла вылетела какая-то большая птица и скрылась в полумраке леса. Каи-Наи переждал немного, потом постучал кулаком по стволу.

— Эй, вылезай, кто там еще есть! — крикнул он.

Дупло молчало. Тогда мальчик снова подтянулся на руках и влез в дупло. Там было сухо и тепло; дупло было таким большим, что в нем поместились бы и трое таких же мальчишек. Устраиваясь в дупле, Каи-Наи почувствовал, что лежит на чем-то твердом; это твердое перекатывалось под ним, как мелкие камни. Рукам и он нащупал груду орехов: он случайно наткнулся на дупло, где белка хранила свои зимние запасы. Каи-Наи обрадовался, и через минуту орехи затрещали на крепких зубах мальчика. А снаружи лил дождь, шумел листвой темный лес и громыхал вдалеке гром, но он был теперь не страшен.

Всю ночь бушевала непогода, а Каи-Наи, наевшись орехов, как белка спал в дупле.

Каи-Наи проснулся от легкого удара по голове, как будто кто-то бросил в него камешек. Он открыл глаза. На краю дупла сидела белка и, свесив внутрь хвост, чесала лапками уши. Она только что принесла в свою кладовую новую порцию орехов. Каи-Наи быстро протянул руку и схватил белку за хвост. Она обернулась и укусила мальчика за палец. Тогда он, как белка ни сопротивлялась, подтащил ее к себе и задушил. Он запустил зубы в мех белки, задрожал от радости и заурчал, как дикая кошка. Разодрав белку, он стал жевать еще теплое мясо зверька. Съев белку и закусив орехами, он почувствовал себя сытым. Живот был полон еды, по нему растекалось тепло. Каи-Наи даже погладил себя рукой по животу. Живот был круглым и твердым, как барабан. Каи-Наи довольно рассмеялся: это уже не дикие яблоки. Но вдруг вспомнил, что он одинок здесь, в лесу, хоть и сыт. Печаль и жажда мести с новой силой загорелись в дикой душе Каи-Наи. Он выбросил все орехи из дупла и выбрался наружу. Для чего было выбрасывать орехи, Каи-Наи не знал. Когда ему встречалось птичье гнездо, он всегда разрушал его, разбивал лежавшие там яйца и выкидывал из гнезда птенцов. Так поступали все ребята, товарищи Каи-Наи, и делали это без всякой злости, даже тогда, когда им совсем не хотелось есть.

Стояла замечательное утро. Листья были мокрыми от ночного дождя. Капли сверкали на солнце, как алмазы. Пахло древесной корой и прелыми листьями.

Каи-Наи пошел напрямик в ту сторону, где думал найти прогалину с костром. Там он надеялся снова выйти на след врагов.

Он уже с час шел по лесу и удивлялся, что прогалина, где он видел вчера костер, все не попадалась. Ему показалось, что он взял слишком вправо; поэтому он повернул налево и шел так некоторое время, но прогалины все не было, и паренек с досадой понял, что сбился с дороги. Каи-Наи забеспокоился. Когда он преследовал врагов, у него была одна цель — догнать их. О том, что будет дальше, он не думал. Эта лесная тропа оставалась его единственной связью с людьми, хоть они и были его врагами. Потеряв тропу, он остался один против леса, против тех могучих сил, что еще вчера грохотали над его головой. Кто знает — может, они поймут, что он заблудился, снова явятся сюда и нападут на него. Каи-Наи считал, что удар молнии, который зажег грушу, метил в него, и он только случайно, спрятавшись в дупле, избежал верной смерти.

Он заскулил и, сорвавшись с места, побежал напрямик через лес. Теперь он не знал, куда бежит, он лишь чувствовал, что оставаться на месте нельзя, что надо что-то делать и куда-то бежать. Долго в отчаянии бежал мальчик, а лес хлестал его ветвями, раздирал кожу сучками и шумел над его головой непроглядным пологом. Но вот деревья начали редеть, перед глазами Каи-Наи закачался лоскут неба, и вскоре он очутился на прогалине.

Он радостно выбежал на поляну. Посреди поляны он остановился и стал рассматривать землю, надеясь найти следы вражеской стоянки, но это была не та прогалина, где он нашел вчера костер.

Неожиданно позади послышался шорох. Каи-Наи быстро обернулся и обомлел от ужаса: в нескольких шагах от него стоял медведь. Вокруг зверя вилось облако пчел. Одной лапой медведь закрывал глаза, а другой отмахивался от яростно нападавших пчел. Видимо, медведь набрел где-то на улей, разломал его и хорошенько полакомился медом.

Медведь был тотемом родного племени Каи-Наи. Ни один человек из их племени не поднимал копье на медведя и не стрелял в него из лука. Такого дерзкого смельчака ждала бы неизбежная смерть, смерть от руки сородичей. Каи-Наи знал это. Кроме того, он знал, что все его племя, племя Уру-Уру, вело свое происхождение от медведя. Перед ним стоял кровный родственник. Каи-Наи упал на колени и поклонился медведю.

— Не трогай меня, Уру-Уру! — обратился к зверю Каи-Наи. — Я еще мальчик! Я только маленький мальчик, Каи-Наи! Мы никогда не охотимся на тебя. Это беловолосые люди не любят тебя. Они убили моего отца и взяли в плен мать. Они пошли той тропой, что ведет с прогалины, где стрела с неба сожгла дерево.