Всемирный следопыт, 1928 № 06 ,

После ужина Димша принялся расспрашивать своего товарища.

— Как затесы делаются — ты уже знаешь, — ответил Мань-Пыг. — Если с обеих сторон деревьев, то дорога идет прямо. Если сбоку, значит, поворот. Затес делать лучше на сосне, кедре, пихте, у них кора темная. Если на березе сделаешь, то плохо видно будет.

— А вот, когда одни кусты, их ведь не затешешь?

— Тогда, как идешь, так ветки им заламываешь; хоть и не так приметно, как на дереве, а всегда найти можно… На горах — там опять другое дело. Там, бывает, и кустов нет, один камень. Тогда из них знак делают. Плоский камень, на ребро поставят, так его далеко видно. В прошлом году мы с отцом на Ялпинг-Ньер шли. Туман такой, что ничего не разобрать, куда итти, где чум искать. Хорошо — знаки попались. Так по камням до чума и дошли.

— А это что за «пос» такой? — спросил Димша, нарисовав на бумаге знак, который видел когда-то на дереве в лесу..

— Это не дорожный, а охотничий знак, — ответил Мань-Пыг, и пояснил: — Когда какой охотник кого убьет — оленя, россомаху или еще что, — то на: дереве затес делает и все на нем обозначает: кто убил, сколько охотников и сколько собак. Здесь вот тоже такой знак. Мы зовем его ньекс-пос — соболиный знак. Черточка сверху — сколько-людей, две черточки снизу — собаки, а сбоку — кат-пос самого охотника Лня-мы. Он на Лозьве живет.

Дальше Димше пришло в голову изобразить на бумаге все знаки, которые он видел, чтобы Мань-Пыг мог ему их объяснить.

_{Знаки вогулов: 1. Три вогула охотились; убили медведя, с ними были три собаки. 2. Один охотник убил Медведя; с ним были две собаки. 3. Охотник убил соболя; с ним были три собаки. 4. Охотник убил россомаху; с ним были две собаки. 5. Охотник убил лося; с ним были две собаки. 6 а, в, с. Три стороны «дерева, записей». Все дерево испещрено старыми и новыми записями, говорящими о проходивших здесь вогулах.}

— Это вот, — рассказывал вогул, по мере того как на бумаге появлялись разные знаки, — двое вогулов тапуйских останавливались. Четыре собаки с ними были. Видать, ночевали только; Что бы зверя какого убили — не показано.

— Ага! — воскликнул Мань-Пыг, увидя следующий рисунок. — Это ты где видел?

— В лесу, на берегу Тосем-я. А что это?

— А-a… Метфеть, — слово медведь Мань-Пыг произнес по-русски.

— Ой, он страшный, мы его по имени не зовем! Паимся, — добавил он, довольный своими познаниями русского языка. — Только ты его не совсем верно рисуешь, дай карандаш, я сделаю.

Димша передал карандаш вогулу, и тот начал со старанием выводить различные знаки.

— Это тоже его знак. По-разному рисуют. Вот вверху один охотник, внизу две собаки.

— А знак россомахи как рисуют?

— Просто ее на дереве рисуют — и все. Вот так: голова, туловище, лапы, хвост. Все.

— Кто знает? Может, там место такое есть, куда вогулы ездят жертву делать, а может, просто юрта чья недалеко. Это на берегу или где?

— Ну, а лося?

— О, он большой, всего на дереве не нарисуешь. У него одну ногу рисуют, а уже все знают, что лось. А теперь давай спать будем. Завтра ведь у нас большое дело.

Уже лежа на шкурах, Димша, вдруг вспомнив что-то, спросил: