— Я здесь, хозяин. — Силуэт чернокожего четко выступил на фоне залитого луной двора.
— Что случилось? Приходил кто-нибудь?
— Никого нет, хозяин. Это просто львы. Они зовут Уару. Разрази меня гром, если она не слушает этих мерзавцев!
Прюдом сбегал в спальню, схватил ружье, стоявшее наготове заряженным, и, подбежав к балюстраде, прицелился в сторону львиного рева. Прогремел выстрел. Пуля со свистом пронизала лунную мглу. Долго перекатывало эхо рокочущие отзвуки по долине.
Ворчание смолкло. Но лишь на мгновение. Снова полились львиные рулады. Внезапно львица вскочила на ноги и метнулась в сторону хозяина, натянув веревку. Прюдом наклонился над ней и ласково почесал ей возле глаз, подбородок и основание хвоста.
— Ну, будет тебе, Уара, ложись.
Львица лизала босые ноги хозяина.
Потом она повалилась на спину, задрала все четыре лапы и дала погладить себя по животу.
А между тем на фоне клубящихся джунглей истаивали смутные движущиеся силуэты. Последние вопли долетали до человеческого жилья, и в них звучала угроза и гнев отвергнутой любви…
III. На потеху толпе
Клетка — три кубических метра, наклонный пол, потолок на высоте поднятой руки, грязно-желтые стены, мощные железные прутья. За решоткой, уткнув голову в лапы, неподвижно лежит поджарая львица. Это Уара. Как попала она сюда?
На четвертый год своего пребывания в африканских дебрях Прюдом начал испытывать приступы острой тоски по родине, по культурной жизни. Негры бобо и любимые звери перестали развлекать его. Научная работа как-то не клеилась. Все чаще в его воображении вставали залитые огнями улицы Парижа, бородатые серьезные лица профессоров, аудитории Сорбонны. А тут еще пришло письмо от той, которую все эти три года он напрасно силился забыть: от худенькой гибкой женщины с движениями кошки и душными, как тропическая ночь, глазами. Она была его невестой, но внезапно порвала с ним и с наукой, которой так увлекалась, и вышла замуж за богатого рантье, обладателя приморской виллы, покладистого нрава и круглого брюшка под вырезной жилеткой. Измена невесты и была отчасти причиной внезапного разрыва Прюдома с культурным миром и его бегства в Африку.
Теперь Генриетта писала, что развелась со своим рантье, который наскучил ей до тошноты. Она снова свободна и жаждет отдаться научной работе. Она давно поняла, что любила одного Прюдома. И если он…
Письмо это прозвучало как властный призыв из другого мира. Прюдом спешно сложил свои вещи, поселил в бунгало чернокожих слуг и двинулся в Алжир, захватив с собой Уару. В Алжире он расстался с Уарой, подарив ее своему приятелю, колониальному чиновнику. Нечего было и думать везти зверя в Париж.
Прюдом собирался начать новую жизнь, в которой не было места его любимице. С болью в сердце простился он с Уарой.
Покидая берега Алжира, он долго смотрел на белый домик чиновника, где поселилась львица…
Через несколько месяцев угодливый чиновник подарил Уару губернатору, а меценат-губернатор принес львицу в дар Парижскому зоопарку. И вот Уара очутилась в тесной клетке на палубе парохода. Волны укачивали ее, пассажиры с тупым любопытством глазели на хищника. Прищуренными глазами глядела Уара на уплывавшую в даль буйную зелень алжирских берегов и думала свою крепкую звериную думу.
И вот Уара стала соседкой гиены, подаренной французскому правительству вождем племени кабилов, и бурого медведя с облезшей шерстью. Она не имеет общения с этими зверями, будучи иной породы. Но она знает, что несколько поодаль обитают львы, присутствие которых она слышит и чует.
Она живет на берегах Сены, в одной из двадцати ниш обширного зала. Скучные дорические колонны разделяют ниши, подпирая безнадежно серый потолок. На некоторых колоннах надписи:
«Запрещается дразнить животных». Над клеткой Уары стоит:
ebooksa