Швейцарский Робинзон; Вторая родина,

— Какое же? — спросила Бетси Церматт.

— Имя нашей дорогой Дженни.

С ней согласились, и с этого дня на карте Новой Швейцарии появилась река Монтроз.

Глава Х

 Вверх по реке Монтроз. — Берега, повороты, пороги. — Шаланда ложится на обратный курс. — Дымок на юго-востоке. — Возвращение в Скальный дам.

На следующее утро, около шести часов, уровень океана понизился, и у берегов бухты обнажились верхушки рифов, доселе скрытые под водой. Но и во время малой воды[190] между рифами оставались проходы шириною в сорок — пятьдесят туазов, где судно могло пройти свободно. Таким образом, и во время отлива, и во время прилива река Монтроз остается судоходной. А поскольку ее истоки находятся в нескольких лье в глубине острова, то устье реки, несомненно, послужит в будущем для основания в этом месте морского порта. Глубина в месте якорной стоянки «Элизабет», у скал, была такой, что шаланда находилась в пяти-шести футах над дном.

Около семи часов глухой шум прибоя у берегов возвестил о начале прилива, и если бы корму «Элизабет» не прикрепили хорошенько канатом к берегу, она не удержалась бы на якоре под напором воды.

Уолстон и Эрнст, высадившиеся с зарею на берег, чтобы обследовать бухту, сразу поспешили к шаланде. На палубе собрались все, за исключением Жака, — тот отправился поохотиться в сопровождении собак. Раздавшиеся вскоре выстрелы засвидетельствовали, что Жак неподалеку и что охота удачна. Действительно, вскоре он появился с полным ягдташем, а в нем болтались две куропатки и с полдюжины перепелов[191].

— Я не потратил напрасно ни времени, ни пороха, — объявил довольный собой охотник, бросив на палубу живописную пернатую добычу.

— Прими поздравления, — сказал отец, — ну а теперь поторопимся. Прилив начался, воспользуемся же им… Отдай канат — и скорее на борт.

Выполнив приказ, Жак вместе с собаками вскочил на палубу. Все готово к отплытию, осталось только поднять якорь крамболом[192]. И шаланда, сразу же подхваченная волной и подгоняемая легким ветерком с открытого океана, быстро достигла устья реки Монтроз. Затем она, используя все время попутный ветер и держась середины потока, пошла вверх по реке.

Ширина русла составляла не менее 250–300 футов, и впереди, насколько охватывал взгляд, не было заметно, чтобы она становилась уже. Справа тянулся, постепенно понижаясь, скалистый берег, слева — открывался вид на обширную равнину с перелесками, рощицами и отдельными группами деревьев, с уже пожелтевшей листвой.

После получаса довольно быстрого хода «Элизабет» достигла первого поворота, где река отклонялась на тридцать градусов к юго-западу…

Здесь вода у берегов не поднимается выше, чем на десять — двенадцать футов, даже во время самых сильных приливов, это можно определить по сухой траве, торчащей, словно штыки, среди тростников. С девятнадцатого марта прилив достигал максимальной высоты. Но русло реки достаточно глубокое, чтобы сдерживать это половодье, и, по-видимому, вода никогда не заливает окрестные луга.

Шаланда шла со скоростью три-четыре лье в час, так что за время прилива она должна пройти семь-восемь лье.

— Это именно то расстояние, — заметил Эрнст, — которое отделяет нас от южных гор.

— Ты подсчитал правильно, — отозвался Уолстон, — и если река подходит к подножию хребта, то мы доберемся до него без труда. В таком случае незачем откладывать на три-четыре месяца задуманный поход…

— Но сейчас в нашем распоряжении слишком мало времени, — возразил Церматт. — Предположим, мы доберемся по реке до подножия гор, но цели-то все равно не достигнем. Главное — взобраться на вершину, а это потребует значительных усилий.

— И к тому же, — добавил Эрнст, — нам еще точно не известно, продолжает ли Монтроз течь в юго-западном направлении и не затруднено ли где-либо плавание быстрым течением или другими труднопреодолимыми препятствиями.

— Это мы скоро увидим, — прервал его отец. — Будем подниматься вверх по реке до тех пор, пока нам благоприятствует прилив, и через несколько часов нам станет ясно, как поступать дальше.

За поворотом крутые берега понижались, позволяя обозревать более широкое пространство. Земля здесь не отличалась особым плодородием, но дичи кругом предостаточно. В прибрежных травах, среди камышей скрывались пернатые — дрофы, тетерева, куропатки, перепела. И если бы Жак отправился на берега за добычей с собаками, то он не сделал бы и сотни шагов, не вспугнув зайца или кролика, агути или пекари… С этой точки зрения местность очень напоминала окрестности Соколиного Гнезда и ферм. Даже обезьяны, перепрыгивающие с дерева на дерево, — того же самого вида. Вдалеке от берега бродили стада антилоп, такие же, как в загоне на Акульем острове. На расстоянии чуть больше одного лье по направлению к горной цепи виднелись стада буйволов, а временами перед глазами путешественников проносились стаи страусов, полулетящих-полубегущих.