Аннетт наблюдает за мной поверх чашки.
– Как она? Твоя бабушка? – Мать сглатывает. – Знаешь, той ночью Мэгги отвезла меня сюда.
– Сюда? – спрашиваю я. – В больницу?
Она опускает глаза.
– В психиатрическое отделение. Я пробыла здесь неделю. Я так отчаялась, Тесса, после того как твой отец, а потом сестра… Я подвела тебя. Но как только мне стало лучше, я захотела забрать тебя обратно. Но тогда за тобой уже приехала бабушка.
Я молчу. Я не знала, что той ночью Мэгги возвращалась за мамой. Почему она мне об этом не рассказала?
– Как она? – спрашивает Аннетт. – Бабушка?
– Нормально. – отвечаю я.
Аннетт так и не притронулась к кофе.
– Наверно, она тебе рассказывала обо мне всякое… наврала…
– Не разговаривай со мной о бабушке, – говорю я, и во мне просыпается гнев. – Она единственная была рядом со мной эти десять лет.
У Аннетт вспыхивают глаза.
– Она тебе хоть раз за все время сказала, что любит тебя?
Я не могу смотреть на нее.
– Она мне никогда, никогда не говорила, что любит меня. – У Аннетт блестят глаза. – Ни разу…
– Я сказала, не разговаривай со мной о ней.
Аннетт вжимается в сиденье.
– Даже если бы у меня были деньги доехать до Флориды, мать не была бы рада видеть меня дома. Она не дала бы мне с тобой повидаться.
Я ударяю ладонью о стол.
– Ты не звонила. Ни разу. Никто не знал, жива ли ты вообще.