Нэлли

Оба они хорошо знали историю этой пропасти.

До конца прошлого столетия Гавайскими островами управляли несколько царей. Самым сильным из них был владетель острова Гаваи Камеамеа. Этот царь завоевал один за другим острова Гавайского архипелага и в короткое время подчинил своей власти острова Мауи, Никау, Молокай и Лонай. Только остров Оагу не поддавался завоевателю.

Вот тут-то на помощь Камеамеа и поспешили проживавшие на его острове христианские монахи. Они обещали доставить царю пушки и ружья, если од предоставит им право торговли и вывоза с Гавайских островов сырья.

Камеамеа обрадовался. В миссионерах он увидел необходимых для завоевания Оагу союзников.

С помощью этих сынов католической церкви и при поддержке военных кораблей, присланных европейцами, он в 1795 году высадил свое войско в Жемчужной гавани, разбил оагского царя и изгнал остатки его войска на вершину горы Пали. В отчаянии, не ожидая пощады от победителя, разбитые оагцы, теснимые торжествующим врагом, вместе со своим царем погибли на дне Пальской пропасти.

С тех пор испанцы и англичане начали водворяться на Гавайских островах, разводить на них плантации сахарного тростника и вывозить в Европу ананасы, бананы и другие фрукты.

С 1891 года, когда на гавайский престал взошла красавица Лилиуоколани, положение канакского населения сделалось еще тяжелее. Молодая королева приняла христианство и очутилась под полным влиянием католического духовенства. Она, по совету монахов, отвела монастырям лучшие земли и расширила права помещиков. Таким образом канакское крестьянство постепенно разорялось и превращалось в помещичьих батраков.

Туда, где пахнет наживой, непременно стремятся американцы.

Их внимание было привлечено Гавайскими островами. Один за другим начали обосновываться там американские плантаторы, вытесняя своим капиталом испанцев и англичан.

В 1898 году между Испанией и Соединенными штатами вспыхнула война. Испанцы были разбиты и уступили американцам остров Кубу и Филиппинский архипелаг. На Гавайских же островах по-прежнему царствовала Лилиуоколани, тяготевшая больше к католикам-испанцам, чем к пришлым из-за океана янки[9]. Но американские плантаторы подняли восстание и свергли с престола королеву. На Гавайских островах была образована республика, сенаторами которой в подавляющем большинстве были «избраны» плантаторы-американцы. Дело кончилось тем, что Гавайские острова в конце концов вошли в территорию Северо-Американских Соединенных Штатов.

— Удивляюсь я, право, глядя на вас, канаков, — заметал офицер, закуривая папироску и протягивая портсигар Конаме, — почему вы все еще недовольны нашим управлением? Мы освободили вас от ваших царей и от европейцев. Посмотрите, какие вы имеете теперь богатства, у вас огромные плантации, заводы, роскошные города. Один Гонолулу чего стоит! Повсюду школы и церкви… Наконец, вы являетесь гражданами Соединенных Штатов Северной Америки! Разве вам мало этого?

В ответ Конама только улыбнулся.

— Я, например, предпочитаю быть гавайским гражданином, а не американским, — после некоторого молчания сказал он. — Наконец, все эти богатства, о которых вы говорили, принадлежат не нам, канакам, а американским капиталистам, — прибавил он.

— Позвольте, — остановила его англичанка, — я знаю многих очень богатых канаков, вполне интеллигентных и получивших образование в Европе и Америке, — сказала она.

— Да какие же это канаки, — воскликнул Конама, — когда они стыдятся своего происхождения и темного цвета своей кожи! Эти наши богачи живут в таких же дворцах, как европейцы и американцы, а посмотрите, на наших рабочих и крестьян: они как жили раньше, так живут и теперь в тех же соломенных хижинах, и питаются фруктами да таро.

— Вашему рабочему больше и не нужно, — возразила англичанка. — Питание ему стоит очень мало. О постройке домов он и не думает. Зачем ему дом, когда здесь круглый год лето, и он может прекрасно жить среди зелени и цветов? Ходят канаки почти голые. Я положительно не понимаю, зачем им надо много денег?

— Вот такое понятие о нуждах рабочею класса, — да не только канакского, а японского, китайского и других народностей, — и привело к тому, что рабочие стали сорганизовываться и на Гавайских островах. Вы видали, какая демонстрация рабочих была у нас в Гонолулу первого мая?

— Да уж не коммунист ли вы, Конама? — насупив брови, сказал офицер. — За такие речи вас можно надолго упрятать куда следует, — прибавил он.

— Можете на меня донести, — холодно ответил канак. — Имя мое вы знаете, а во второй гонолулской школе полиция меня сразу отыщет.

— Ну, довольно, прекратим этот разговор! Я не люблю политики и ничего в ней не понимаю, — сказал офицер. — Мы пришли сюда напиться воды из ключа молодости, а не для политических споров, — заявил он. — Вы отдохнули, мисс Гоф?