— Как красиво вы говорите! — прошептала она, как во сне.
… Я посмотрел на нее, улыбнулся невольно и пошел прочь.
… Последняя глава моего рассказа подходит к концу или даже уже кончена. Я — в новой фазе моих бесчисленных превращений. Поезд мчит меня — владельца приличного английского костюма, солидного чемодана и не менее солидной суммы червонцами… куда, я и сам хорошенько не знаю… Впрочем, билет мною взят на одну из узловых станций далекого Юга, откуда пути широко и гостеприимно открыты для меня на все четыре стороны. — Кто я? — Я — г-н Икс, — может быть, нэпман, а, может быть, и проезжая знаменитость литературного или театрального мира, или, наконец, известный врач, или просто скучающий сибарит-иностранец, — а в действительности… Да неужели же вы, в самом деле, еще не угадали, кто я? Странно! — А между тем поезд так внятно, так навязчиво выстукивает громче и громче: «Вор-вор-вор-вор-вор-вор», что мне кажется, весь мир слышит и понимает…
Да, я — вор!.. Я воспользовался доверием этих двух добрых женщин и ночью… обокрал их, добравшись с давно приобретенной за мою обширную практику ловкостью до заветного сундучка Татьяны Петровны. Наверное, они раньше хватились меня, чем заметили исчезновение денег… И какой же поднялся тогда, наверное, переполох!..
Не знаю, может быть, мне и жаль немного Соню и ее детски-наивного обожания. Но, впрочем, я, ведь, предупредил ее, как честный человек, а понять или не понять зависело уже от нее самой.
Каково-то будет следующее мое превращение?
…Быстро подхожу к столу и на первом попавшемся листке бумаги энергично пишу записку Соне. Извиняюсь за внезапный уход, объясняю его причины и уверяю в скором возвращении…
А когда восток окаймился пурпурным багрянцем, я был уже далеко за пределами так гостеприимно принявшей меня деревушки.
Дорогой детально проработал план действия, внезапно осенивший меня часом раньше и направленный к единой двигающей меня цели. Если расчет окажется верным и все задуманные мероприятия будут осуществлены, тогда можно уверенно сказать, что новое, недавно зародившееся во мне существо, получит удовлетворение… А Соня! Она будет так рада. Снова я буду иметь возможность ощущать ее возле себя, снова увижу ее внимательные, влюбленно-доверчивые глаза… Вместе с тем прекратятся мои тяжкие испытания бродячей, опостылевшей жизни, так же, как и мои «чудесные превращения». — Превращение в общественного работника должно стать последним превращением. Своей работой в будущем я должен искупить преступления прошлого…
В Мурзаеве сон уже был изгнан, и по улицам кипела жизнь. Навстречу мне двигалось стадо коров, издающих добрый, утренний рев. Где-то, совсем близко, блеяли овцы, пели петухи, рассыпчатыми трелями заливались пернатые жители степи. И только этот хор жизни разбудил меня, витавшего в облаках мечтаний о новом будущем.
Найдя председателя сельсовета, крепкого, размеренного в своих действиях мужика, я пространно и по возможности убедительно рассказал ему весь ход событий с момента «исторического» прыжка с горящего парохода. Затем сообщил ему вымышленную историю с «Желрыбой» и… попросил у него работы для того, мол, чтобы привести себя в «божеский вид».
Работу мне дали; вместе с плотником, русым, неуклюжим детиной неопределенного возраста, с фантастической прической волос, напоминавшей куделю тамбовской пряхи, мы огораживали площадь земли в две десятины для посадки фруктовых деревьев к предстоящему «Дню леса».
Таким образом, первая часть моего плана: достать денег и пробыть где-нибудь столько, сколько это нужно для «поездки за трудкнижкой» и в несуществующую «Желрыбу», — была выполнена. Без документа немыслимо было возвращение к доброй вдовушке. Она, конечно, не могла бы примириться с мыслью, что муж ее дочери — молодец без роду и племени. Проще и лучше всею раздобыть вид на месте. Но для получения документа нужно иметь полное доверие местной власти, которая поверила бы мне на слово при составлении книжки.
В этом помог мне случай, помогавший мне часто и раньше в прежней безалаберной жизни, полной чудесных случайных превращений.
Пользуясь отсутствием хороших докладчиков, нужных к проведению «Дня леса», я, как бы невзначай, предложил председателю сельсовета:
— Если хотите, сделаю доклад…
Тот обрадованно согласился. Тщательно подготовившись, подгоняемый своей целью, я сделал вдохновенный доклад, которому, наверно, позавидовали бы многие современные ораторы. Это сразу подняло меня в глазах местной власти. Называть меня стали не иначе, как «Феникс Иванович» или «тов. Болгов», как я себя назвал в честь моего последнего волжского превращения. А когда я принял участие во всей хозяйственной работе села и активно стал содействовать проведению общегосударственных мероприятий, распространяя облигации Крестьянского займа, проводя работу по расширению страховой кампании, то доверие партийных и советских органов стало ко мне безграничным. Секретарь партъячейки говорил мне:
Тов. Болгов, почему бы тебе не остаться у нас? Мы тебе найдем работу, дадим квартиру. У нас так мало хорошо грамотных, развитых людей…
И когда я, в конце концов, сказал председателю, что хотел бы устроиться в соседней деревушке, не скрыл истинных пре-чин этого побуждения и намекнул, что для этого мне необходимы документы, он без колебаний распорядился их выдать…
Дальнейшее уже совсем не представляет интереса. Меня устроили избачем. И здесь я показал себя развитым и сразу освоившимся с работой человеком.
ebooksa